— Пожалуйста, не трогайте Гейла, — шепчу я. — Он всего лишь мой друг. Он был моим другом в течение многих лет. Кроме того, теперь все считают, что мы кузены.

— Я просто интересуюсь, каким образом это касается ваших с Питом отношений и как это может повлиять на настроения в дистриктах.

— В Туре все будет иначе! Я буду влюблена в него так же, как и была  влюблена.

— Так же, как вы влюблены в него сейчас , — исправляет меня президент Сноу.

— Так же, как и сейчас , — соглашаюсь я.

— Только вам стоит сделать это еще лучше, потому что восстания должны быть предотвращены, — говорит он. — Этот Тур — ваш единственный шанс что-либо изменить.

— Я знаю! Я буду… Я буду убеждать всех в дистриктах , что я не бросала вызов Капитолию, что я была безумна от любви, — говорю я.

Президент Сноу встает и вытирает свои пухлые губы салфеткой.

— Добейся большего.

— Что вы имеете в виду? Каким образом я могу добиться большего? — спрашиваю я.

— Убеди меня , — говорит он, кладет салфетку и забирает книгу. Я не смотрю на него, пока он идет к двери, поэтому вздрагиваю, когда он шепчет мне в ухо:

— Между прочим, я знаю о поцелуе.

И затем я слышу щелчок закрывшейся за ним двери.

Глава 3

Запах крови… Он был в его дыхании.

Что он делает ? Думаю я. Пьет ее ?

Я представляю его потягивающим кровь из чайной чашки. Он макает туда печенье, достает его и с него стекают красные капли.

За окном оживает автомобиль, мягко и тихо мурлыча, словно кошка, он постепенно удаляется. Он ускользает так же, как и появился, — незаметно.

Комната, кажется, медленно и криво вращается, и я задаюсь вопросом, потеряю ли я сознание. Я наклоняюсь вперед, крепко сжимая стол одой рукой. В другой я по-прежнему держу красивое печенье Пита. Кажется, на нем была тигровая лилия, но теперь это просто горстка крошек в моем кулаке. Я даже не заметила, когда раздавила его, но, полагаю, я должна была за что-то держаться, когда мой мир вышел из-под моего контроля.

Визит президента Сноу. Дистрикты на грани восстания. Прямая смертельная угроза Гейлу и остальным моим близким. Все, кого я люблю, обречены. И кто знает, кому еще придется заплатить за мои действия? Если я не изменю все за время Тура. Утихомирю беспокойство и смогу убедить президента. И как? Доказывая стране, что я, вне сомнения, без ума от Пита Мелларка.

«У меня не получится, — думаю я. — Я не настолько хороша».

А вот Пит хорош, он милый. Он может заставить людей поверить во все, что угодно. Мне стоит молчать и позволять ему вести разговор так долго, насколько это возможно. Но не Пит должен доказать свою преданность, а я.

Я слышу легкие быстрые шаги мамы в гостиной. Думаю, она не знает. Ни о чем. Я поднимаю руки к подносу и быстро очищаю крошки от печенья со своих ладоней. Делаю неуверенный глоток чая.

— Все хорошо, Китнисс? — спрашивает она.

— Все в порядке. Нам не показывают это по телевизору, но президент всегда посещает победителей перед туром, чтобы пожелать удачи, — отвечаю я.

На лице моей матери написано облегчение.

— О, а я думала, что у тебя какие-то неприятности.

— Нет, никаких, — говорю я. — Неприятности у меня будут, когда моя подготовительная команда увидит, насколько я позволила снова зарасти бровям.

Мама смеется, а я думаю, что с тех пор, как я взяла на себя заботу о нашей семье в одиннадцать лет, ничего не изменилось, и я всегда буду защищать ее.