— Не в этом дело! — крикнула я, тоже разозлившись. — Я просто не хочу снова делать тату, когда эта исчезнет после дурацкого демонского проклятья трансформации! К твоему сведенью, после изменения тату исчезают.

Вэйд замер в восьми футах от нас и резко опустился на одно колено. Вероятно, это был знак подчинения, но на лице у него сохранялась вызывающая гримаса. Эмоджин ухмыльнулась и встала между ними.

— Я предлагаю на руку или лодыжку, — сказала она, как будто не замечая, что эти двое готовы наброситься друг на друга. Никакие тренировки не помогли бы Вэйду в схватке с Дэвидом. Помощи Вэйда Дэвид попросил лишь потому, что ему было бы трудно заставить что-либо сделать собственную альфу.

Эмоджин потрясла распечаткой, стараясь привлечь наше с Дэвидом внимание.

— Тебе нужно выбрать место, где ты сможешь показывать татуировку, если захочешь. Не рекомендую бить ее на заднице.

Чтобы разрядить обстановку, я рассмеялась, и мужчины отвернулись друг от друга.

— Девушки из стаи сделали татуировки над грудью, — сказал Дэвид. — Их тату почти всегда видно.

Но мне как-то не хотелось, чтобы мою наколку было всегда видно. И я не хочу большую тату. От этих мыслей у меня разболелся живот.

— У тебя чистая и здоровая кожа, тату на ней будет смотреться потрясающе, — вступила Эмоджин, видя мое замешательство. — Я думаю, не сделать ли и себе такую же. А ты можешь сидеть спокойно, когда тебе больно?

Я кивнула, вспомнив иглы и капельницы, с которыми я провела все детство. Боже, я ненавижу иглы.

— Да, — ответила я. Я ломала голову, как бы сделать татуировку поменьше размером и при этом учесть желание Дэвида, чтобы она находилась на видном месте. По его мнению, если наколка не видна всем вокруг, то зачем вообще ее делать?

— Давайте сделаем ее сзади на шее, высоко и почти за ухом, чтобы она была скрыта большую часть времени, — сказала я, взяв у Эмоджин рисунок. — И разбросаем разлетающиеся семена одуванчика. Один зонтик останется на шее, рядом с основным рисунком, один пусть будет на ключице, где все его смогут заметить, и один на твое усмотрение.

Я подняла голову и посмотрела Дэвиду в глаза.

— Те, кто знает, что одуванчик — символ стаи, сразу узнают его, а остальным и не обязательно показывать всю татуировку целиком.

Дэвид задумался над моими словами, и Эмоджин взяла у меня бумагу с рисунком.

— Получится секрет, известный всем, — произнесла она весело. — Рэйчел, замечательная идея. Я так рада, что ты пришла. Эта татуировка станет одной из моих любимых работ.

— Почему? — спросил Вэйд, приняв почти воинственную позу. — Потому что она столько раз кидала тебя, а теперь, наконец, решилась?

Эмоджин замерла и, обернувшись, уставилась на него пронзительным взглядом.

— Потому что благодаря одной маленькой детали она покажет всему миру, кто она, вместо того чтобы покрывать свое тело набором случайных картинок в тридцать слоев, пытаясь выразить свою сущность.

У меня отвисла челюсть, а она направилась к Вэйду, и на лице у нее читалось желание врезать ему.

— И она, возможно, пришла бы раньше, будь у нее хоть какие-то знания, а не только слова мужчин, что это совсем не больно, хотя она знает, что это ложь, ведь она далеко не дурочка.

Вэйд отступил еще на пару шагов, а невысокая женщина приблизилась и уставилась ему в лицо.

— Я говорила тебе привезти ее для разработки рисунка, — продолжала она. — Рэйчел, может, и кинула меня несколько раз, но она в итоге пришла. — Отвернувшись, Эмоджин тяжело выдохнула и улыбнулась мне.