Это не обычные солдаты или рядовые маги. Нет, была императорская гвардия, лучшие из лучших. Помимо гвардии, там были лорды, и даже архимаги, которые совершенно не желали умирать и всячески старались спасти своего Императора.

Полежал какое-то время, меня заштопали и стали перевязывать раны. Ран было много, так что, в итоге, я превратился в мумию, даже лицо замотали так, что осталось лишь две дырочки, одна для рта, а вторая для левого глаза.

На этом решил окончательно расслабиться и уснул. А проснулся уже в совершенно другом месте. Светлая палата на несколько коек, на люстре сидит Курлык и внимательно следит за мной, на подушке незаметно примостился Лабладут. Правда, из Лабладута так себе охранник, так как он вовсю спит.

— О, проснулся! — воскликнул кто-то из присутствующих в палате и я медленно повернул к нему замотанное лицо.

Оказалось, помимо меня, здесь находится еще с десяток императорских гвардейцев. Они выглядят куда лучше меня, правда им тоже досталось во время того побоища. Один со сломанной ногой и перемотанными глазами, второй с оторванной рукой, но он не унывает по этому поводу. А остальные так, местами перемотанные, но вполне целые. Видно, что через неделю-другую выпишутся и вернутся на службу.

— Ты как там?

— Нормально, — попытался я махнуть перемотанной рукой.

— А слышали, этот шизанутый лекарь где-то во дворце, оказывается? — они убедились, что я дышу, и спокойно продолжили свой разговор.

— Так он уже второй день здесь, говорят, — с опаской проговорил другой. — Как бы беды не было… А то он тут за пять минут может всю гвардию на уши поднять. И Императора-батюшку до заикания довести заодно.

— Я вообще слышал, что он настоящее чудовище во плоти! — добавил третий. — И Император наш как-то странно на него реагирует. Я раньше думал, что его невозможно вывести из себя, но потом сам лично увидел, как этот монстр Императора до истерики доводит одним телефонным звонком!

А дальше продолжилось оживленное обсуждение того, какой я страшный, ужасный, и вообще, так себе человек. Понятно, что им никто не сказал, что это я тут лежу. А лицо у меня полностью замотано, так что сами они и не догадаются.

Что про меня только ни говорили. Но, стоит отметить, ни одного откровенного оскорбления в мой адрес. Молодцы, понимают, что я могу случайно услышать. Кстати, и по этому поводу тоже поговорили, мол, непонятно, каким образом я постоянно узнаю даже самую секретную информацию.

А я что? Я лежу и не шевелюсь. Всё болит, но это меня не волнует. Если болит — значит, не умерло, я сам всегда так говорил, да и мои учителя твердили то же самое.

О, капилляр в паутинной оболочке мозга потек. Нет, это игнорировать не стоит, так что лучше подлечим. А это что? Инфекция? Наверное, хирурги пару бацилл занесли, а введенный мне антибиотик я отложил в подкожной жировой клетчатке, на всякий случай. Что-ж, антибиотик, настало твое время.

— … хорошо, что он лекарь и ему не нужно лежать в больнице, — от мыслей меня отвлек голос одного из раненых гвардейцев. — А то представьте, его бы положили к нам в палату? Не знаю, как вы, а я бы в окно сразу сиганул. Лучше дома долечусь, чем так.

Я так пролежал пару часов и всё это время просто копил силы, излечивая только то, что в дальнейшем затратит слишком много энергии. И вскоре голоса гвардейцев резко стихли, а тот, кто мог, поднялся с койки и вытянулся по стойке смирно.

— Расслабьтесь, бойцы, — спокойно проговорил Император и подошел ко мне. — Ну ты как тут? Поправляешься? — усмехнулся он.

— Поправляюсь? Нет, скорее худею, — усмехнулся я. — С того, что твои гвардейцы говорят обо мне! — покосился в сторону бедолаг, которые буквально за секунду стали белее, чем их выглаженные простыни.