— Зачем же он все-таки сюда приезжал?

— Я же вам сказал. За утешением. — И взгляд Сида, словно притянутый неким сильным магнитом, скользнул в тот угол, где раньше что-то стояло, а потом слишком уж нахально вернулся к Бразерхуду. — Вот так-то, — сказал Сид.

— Скажите одну вещь, не возражаете? — попросил Бразерхуд. — Что стояло в том углу?

— Где?

— Вон там.

— Ничего.

— Предмет обстановки? Сувенир?

— Ничего.

— Что-то, принадлежавшее вашей жене, что вы продали?

— Мег? Да я ничего из вещей Мег не продал бы, даже помирай я с голоду.

— Тогда что же оставило эти вдавленные полосы?

— Какие полосы?

— Вот эти, на которые я указываю. На ковре. Что их оставило?

— Вам-то что до этого?

— А какое отношение это имеет к Магнусу?

— Никакого. Я же говорил вам. Не надо повторяться. Это меня раздражает.

— Где эта вещь?

— Уехала. Да она и не имеет значения. Так, пустяк.

Оставив Сида сидеть, Бразерхуд помчался по узкой лесенке наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Перед ним была ванная. Он заглянул туда, затем шагнул в главную спальню слева. Большую часть комнаты занимала тахта, накрытая розовым, с оборками покрывалом. Бразерхуд заглянул под него, провел рукой под подушками, заглянул под них. Распахнул гардероб, раздвинул ряды пиджаков из верблюжьей шерсти и дорогих дамских платьев. Ничего. Во второй спальне по другую сторону площадки не было ни единого предмета обстановки, достаточно массивного, размером два фута на два, — только горы великолепных белых кожаных чемоданов. Сойдя на первый этаж, Бразерхуд обследовал столовую и кухню и через заднее окно оглядел крошечный садик, спускавшийся к реке. Ни сарая, ни гаража. Он вернулся в гостиную. Прошел еще один поезд. Он помолчал, выжидая, когда стихнет грохот. Сид по-прежнему сидел на стуле, сильно наклонясь вперед. Руки его стискивали ручку палки, подбородок покоился на них.

— А как насчет следов от шин на ведущей к вам дороге? — сказал Бразерхуд.

И тут Сид заговорил. Он почти не разжимал губ, словно слова вызывали у него боль.

— Поклянетесь ли вы мне честью скаута, фараон, что это ко благу его страны?

— Да.

— Поступок, который он совершил, — хоть я этому не верю и не желаю о нем знать, — это поступок непатриотичный или его можно таким счесть?

— Возможно. Главное для всех нас — найти Магнуса.

— И вы сгниете, если соврете мне?

— Сгнию.

— И сгниете, фараон. Потому что я люблю этого мальчика, но никогда еще не делал ничего плохого для моей страны. Он приезжал сюда, чтобы обвести меня вокруг пальца — это правда. Ему нужен был шкафчик для бумаг. Старый зеленый шкафчик, который Рик дал мне на сохранение, когда отправился в свои странствия. «Теперь, когда Рик умер, вы можете отдать его бумаги. Все в порядке, — сказал Магнус. — По закону. Они мои. Я же его наследник, верно?»

— Какие бумаги?

— Вся жизнь его отца. Все его долги. Его секреты — можно так сказать. Рики всегда хранил их в специальном шкафу. Все, что он нам всем задолжал. В один прекрасный день он собирался со всеми расплатиться, чтобы никто из нас никогда больше ни в чем не нуждался. Я сначала сказал — нет. Я всегда говорил «нет», пока Рики был жив, да и не вижу, чтоб сейчас что-то изменилось.