|
Женщины шампанское только попробовали, одновременно посмотрели в сторону чеченца и с улыбкой кивнули ему. Высокая женщина от шампанского сильно закашлялась, словно подавилась, и встала, чтобы выйти. Что-то шепнула подруге, и та осталась сидеть, охраняя сумочку напарницы, а высокая направилась в вестибюль, где располагались и туалетные, и курительная комнаты. Едва женщина вышла, чеченец поднялся, сделал охране знак рукой, запрещая идти за собой, и тоже двинулся в вестибюль. Охранник, сидевший лицом к дверям, видел, как босс остановился за порогом и осмотрелся.
Из вестибюля можно было только выйти из ресторана, пройти в туалет или зайти в курительную комнату. Куда пошел босс, охранники не знали, поскольку его распоряжение было для них законом. И если на другие законы, в том числе и государственные, они могли позволить себе наплевать, то здесь было достаточно одного слова или жеста. Охранники привыкли повиноваться абсолютно и беспрекословно. Меж тем чеченец осмотрелся в вестибюле и увидел сквозь стеклянные двери курительной комнаты высокую женщину. Кроме нее, там никого больше не было, народ в ресторане обычно собирался чуть позже. Он ногой открыл дверь и вошел, засунув большие пальцы рук в карманы строгого жилета. Женщина стояла перед зеркалом и рассматривала себя, но боковым зрением уловила присутствие человека и повернулась. — Неужели ты уже стареешь? Сколько седины-то в волосах! — с легкой улыбкой проговорила она. — Как давно я тебя не видел… Но вспоминал часто. — Не обманывай. — Мамой клянусь… — Чеченец подошел к женщине, положил ладони на зеркало и с ностальгическим вожделением сказал: — Все тот же запах, прежний… Я всегда так любил твой запах… — А вот от тебя иначе пахнет. Ты другим стал, — недовольно ответила она и вдруг резко ударила его коленом в пах. Чеченец со стоном согнулся, а женщина, воспользовавшись этим, тут же нанесла второй удар в челюсть. Этого хватило, чтобы чеченец полностью «отключился». Он валялся на кафельном полу, совершенно беспомощный и уже не такой важный, каким был совсем недавно. Женщина же, коротко глянув через стеклянную дверь и никого не увидев, сняла с ноги туфлю на шпильке, нажала с внутренней стороны каблука на небольшой выступ, и из шпильки выскочило острое жало в пять сантиметров длиной. Рука совершила резкое круговое вращение, и жало ушло в затылок лежащему без движений человеку. Слабый хруст черепной коробки слился с хрипом, вырвавшимся из горла мужчины. Тело вздрогнуло и затихло. Второе нажатие на выступ убрало жало. Женщина надела туфлю, подскочила к стеклянным дверям, выглянула, но тут же метнулась к окну, открыла его, носовым платком вытерла с ручек отпечатки пальцев и легко, по-спортивному, несмотря на свою неспортивную обувь, запрыгнула на подоконник, опираясь на него не ладонями, а кулаками. Спрыгивать за окно в туфлях на шпильке было рискованно, но ей и не пришлось этого делать. За окном ее услужливо подхватили мужские руки и помогли плавно опуститься на газон. Пять быстрых шагов по газону до автомобиля без номеров, и через несколько секунд он сорвался с места. — Не гони, Хамзат, — обратилась женщина к водителю. — Выезжай медленно, спокойно. Сколько я тебя учить буду… — Харашо… — с сильным кавказским акцентом ответил водитель и послушно сбросил скорость. Машина выбралась на улицу и быстро затерялась в потоке…
— Не пугайте меня, — попросила женщина. — У меня желудок слабый… Ой, мне выйти надо… — А что мне вас пугать… Пугать уже поздно. Вы стали соучастницей убийства члена Совета Федерации от Чечни. Теперь вам опасаться следует не только правоохранительных органов, но и мести чеченцев. |
