— Здесь Маркус Хоксли! — выпалила Изабель. — Я не видела его уже много лет.
Шарлотта, пожав плечами, пробормотала:
— Он действительно впервые за много лет появился на публике. Говорят, в юности он был настоящим светским денди, но потом произошел ужасный скандал… Видишь ли, он изменил свой образ жизни и стал биржевым маклером на Лондонской фондовой бирже. Моя матушка утверждает: «Такое занятие считается в высшем свете хуже чумы». Даже его отец граф Ардмор и старший брат не хотят иметь с ним ничего общего.
При этих словах подруги Изабель поморщилась. Подобное отношение к людям — вполне в духе бомонда. Можно прощать джентльмену недостойное поведение — пьянство, пристрастие к азартным играм и излишний интерес к женщинам, — но тому же человеку никоим образом не прощалось, если из бездельника он превращался в успешного коммерсанта.
— Но с кем же это он? — спросила Изабель.
— С лордом Рейвенспиром, чья прекрасная жена Виктория слишком располнела, потому что ждет ребенка.
— Интересно, почему же Маркус именно сегодня появился в обществе?
— Дело в том, что хозяйка бала, леди Холлоуэй, — его крестная мать, — ответила Шарлотта. — Думаю, он пришел сюда из уважения к ней.
И словно подтверждая эту догадку, леди Холлоуэй с улыбкой приблизилась к Маркусу и лорду Рейвенспиру. Поклонившись, Маркус улыбнулся в ответ, и от этой его улыбки — совершенно мальчишеской — резкие черты этого человека внезапно смягчились, и лицо стало едва ли не доброжелательным. Точно такое же лицо было у него много лет назад, когда он увидел, как Изабель — ужасно изобретательная девочка! — усердно набивала песком его новые сапоги для верховой езды.
И тут ей пришла в голову блестящая идея. С улыбкой взглянув на подругу, Изабель проговорила:
— Значит, он стал причиной ужасного скандала? Но, это же замечательно!..
Шарлотта нахмурилась и тихо спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду возможность сохранить свободу!
— Дорогая, а как же ты…
Но Изабель уже не слушала подругу — подхватив юбки, она энергично пробиралась сквозь толпу, заполнявшую зал.
В какой-то момент оркестр заиграл громче, а пары на танцевальной площадке закружились и слились в одно яркое пятно. Когда стало ясно, куда Изабель направляется, некоторые пожилые леди уставились на нее с явным осуждением. А она, приблизившись к Маркусу и лорду Рейвенспиру, — леди Холлоуэй уже отошла, чтобы приветствовать других гостей, — с улыбкой проговорила:
— Добрый вечер, мистер Хоксли. Мы с вами очень давно не виделись. Вы ведь меня помните?
Маркус Хоксли внимательно посмотрел на нее своими черными бездонными глазами и, улыбнувшись в ответ, кивнул:
— Да, конечно, я помню вас. Леди Изабель Камерон, не так ли? Сколько же лет прошло?.. Десять? Или больше?
«Если точно, то восемь», — промелькнуло у Изабель. Она прекрасно помнила себя тогдашнюю, двенадцатилетнюю. А он был бесшабашным плутом двадцати двух лет, предметом ее девичьих мечтаний. Но сейчас, глядя на него, она видела перед собой совсем другого человека — нынешний Маркус Хоксли совершенно не походил на того молодого искателя удовольствий, каким он был когда-то. И все же он вполне мог бы стать ее спасителем, если бы она правильно разыграла свои карты.
— Это было довольно давно, — ответила, наконец Изабель и снова улыбнулась.
— Могу я представить вам лорда Рейвенспира? — спросил Маркус, повернувшись к графу.
И только тут Изабель заметила, что Рейвенспир внимательно смотрит на нее, причем его кобальтово-синие глаза искрились смехом. |