– Расскажи нам все, Кэсси. Мисс Хоуп убедила меня, что мы должны откровенно обо всем поговорить. И помни – независимо от вашей истории, Кэсси, – ты и Дори – мои сестры, и я люблю вас. Ничто и никогда не изменит этого.

Хоуп подошла к дивану. Опустившись на колени перед девочками, она взяла Кэсси и Дори за руки и сказала с теплотой в голосе:

– Я также люблю вас обеих, как родных сестер, и что бы вы ни поведали, я никому об этом не расскажу, обещаю.

Себастьян уставился на нее. Чем он заслужил эту чудесную женщину? Он подошел и опустился на колени рядом с ней. Она взяла его за руку, и они сели перед девочками в ожидании. Кэсси посмотрела на Дори, колеблясь.

– Альберт не только продал гостиницу, – отчетливо произнесла Дори чистым голосом. – Нас он тоже продал.

Это было похоже на удар под дых. Себастьян знал об этом в течение многих месяцев, но истина, облаченная в слова, ранила сильнее, чем он мог себе представить.

Кэсси продолжила:

– Он привез нас в Лондон и сказал, что найдет нам работу, раз уж мы были такими хорошими работницами.

– Но он продал нас мадам, которая владела борделем. – Сухой тон Дори ужасал его. Немногие двенадцатилетние девочки знали значение слова «бордель». Себастьян приготовился услышать остальное. В конце концов, он долго подозревал это. Он знал, что некоторые воспитанницы в приюте Тотхилл Филдс попали туда из детских борделей. И это знание убивало его.

Он стиснул зубы и ждал. Если они смогли это выдержать, он сможет это выслушать. Он сжал руку Хоуп. Его любовь, его смысл жизни.

Кэсси продолжила:

– Мы попытались убежать, но тетушка Сэди – именно так мадам велела нам ее называть, – позвала двух мужчин, которые схватили нас и крепко держали.

Дори вмешалась:

– Они привели нас в бордель и искупали. Тогда же они нашли нож Кэсси и отняли его. Она вернула его себе позже. Затем они заставили нас надеть ужасные платья и заперли в комнате, располагавшейся очень высоко. На чердаке, прямо под крышей. – Она наклонила голову, вспоминая, и сказала, погрузившись в себя, – крыша изгибалась, как и эта, на нее выходило небольшое окно, через которое виднелись верхушки всех крыш города. – Она скривилась. – Я не часто смотрела. Я слишком боюсь высоты. И все же было здорово видеть небо.

Себастьян прижал дрожащую руку к своему лицу. Хоуп обняла его, в попытке успокоить. Другой рукой он еще сильнее сжал руку девушки.

Дори продолжила:

– Но Кэсси нравилась высота. Именно тогда ей в голову пришла идея. – Она усмехнулась своей сестре и повела плечами в предвкушении.

Себастьян напряженно спросил:

– Что за идея?

Кэсси заговорила:

– Мы выкинула наши вещи из окна, и я влела Дори спрятаться под кроватью...

– Я прекрасно там поместилась, – с гордостью прервала ее Дори.

– ... затем я сама вылезла на крышу. Она была очень крутая и скользкая, так как оказалась сделана из гладкого шифера, но босиком было вполне удобно. – Она усмехнулась Себастьяну. – Вы же знаете – я и крыши.

Он попытался улыбнуться, но не смог побороть напряжение.

– Я поднялась на самый верх, где смогла усесться, свесив ноги по обе стороны крыши.

– Конек крыши, – глухо подсказал Себастьян.

– Да. Это было очень высоко, и я видела оттуда всю улицу. – Она улыбнулась каждому из них.

– Что случилось потом? – спросила Хоуп.

– Я подождала, пока на улице не появились люди, и затем начала бросать кусочки шифера вниз.