– Это очень мило, и я люблю тебя за это, но ты не должен сдерживаться или быть осторожным. Я и так ждала достаточно долго. Я хочу, чтобы ты взял меня. – Изящный ноготок прошелся вдоль его твердого члена, и она продолжила: – Я хочу чувствовать, как ты овладеваешь мною в... восхитительном взрыве страсти.

– Восхитительный взрыв страсти, говоришь, – повторил он, используя все свое самообладание.

Маленькая ладонь мягко сжала его.

– Я хочу жаждущего влюбленного мужчину, который почти обольстил меня на крыше оперного театра. Мужчину, руки которого дрожали от желания, когда он ласкал меня на кушетке. Оба раза ты отказывал в удовольствии себе. На сей раз я не желаю, чтобы ты сдерживался. Ты не должен останавливаться. Я хочу, чтобы ты почувствовал все это великолепие вместе со мной.

В его глазах сверкнуло какое-то сильное чувство. Возможно, торжество. Триумф. Страсть.

– Очень хорошо, моя богиня. Твое желание – для меня закон.

Он резко поднялся и перевернул ее на спину. Его язык проник в ее рот, вторгаясь с жестокой потребностью. К Хоуп вернулись чувства, которые возникли тогда, в первый раз, когда он посмотрел на нее и возжелал.

Его испепеляющий душу голод. Из-за нее. Из-за Хоуп Мерридью. Это согрело и наполнило ее, как ничто другое. Преобразило неуклюжую девочку в... богиню любви ее великолепного, ее возлюбленного мужчины.

Она вернула ему поцелуй со всей силой, на которую только была способна, растворяясь в его палящей, возрастающей страсти, следуя за ним слепо и радостно. Его руки были повсюду, поглаживая, сжимая, лаская, пробуждая. Ее руки также бродили по нему, упиваясь его жаром, его силой и его желанием.

Двигаясь вниз, губы Себастьяна подробно исследовали ее подбородок, шею, выемку у основания шеи и двинулись к ее груди. Немного шероховатая мужская ладонь потерлась об нее. Себастьян взял один сосок в рот и втянул его, из горла Хоуп чуть не вырвался крик. Это не удовольствие, нет, и не боль; что-то более сильное, вызывающее зависимость, что-то совершенно другое.

Ласки вызывали горячие, ритмичные волны, и Хоуп, задрожав, окунулась в них с головой, полностью находясь в их власти. Мужская рука скользнула между ее ног и погладила ее там.

Она смутно осознавала собственные судорожные движения и реакцию, жар его губ, ласкающих ее грудь, поглаживания его рук. Ее тело было в огне, и вдруг... пожар.

На мгновение Себастьян остановился, и Хоуп воспарила в небеса, вне времени и пространства. Затем он полностью накрыл ее тело и вошел в нее одним быстрым выпадом.

Хоуп задохнулась и сжала его, внезапно охваченная паникой.

Задыхаясь, Себастьян произнес:

– Все в порядке, любовь моя. Худшее позади.

Худшее? То, что она чувствовала, не было плохим. Просто... другим. Ощущение растянутости, и как будто что-то порвалось. Прокол, но без боли. Вторжение, но не вражеское. И соединение – великолепное, глубокое соединение.

Позади?

– Я не хочу, чтобы это было позади, – она обвила его руками и ногами, слепо отдаваясь их любви, не позволяя ему покинуть ее тело.

Себастьян снова начал гладить тело Хоуп, которая, почувствовав собственную дрожь, еще крепче сжала любимого. А затем он стал двигаться в ней сильными ритмичными толчками, уводя за собой, вверх, в другие края, за грань сознания.

Пока Хоуп снова не разбилась вдребезги в руках Себастьяна, получив великолепное забвение.

***

– Ты в порядке, любимая?

Хоуп заморгала и потянулась. С изумлением она заметила, что дождь продолжал барабанить в оконные стекла, и вода так же журчала, скатываясь по сточным канавам.

Как все могло оставаться прежним, когда она чувствовала себя настолько другой?

– Любовь моя? – его голос был глубок. Заботлив.

Повернувшись, Хоуп уставилась на него.