***

Следующим утром Пруденс пригласила Себастьяна, Хоуп и девочек сопровождать ее в домик лесника.

– Нас ждут Энслоу и его жена. Надеюсь, госпожа Энслоу приготовила свой знаменитый пирог из сливы.

– Но зачем? – спросила Хоуп.

Пруденс усмехнулась.

– Это – сюрприз, – подмигнула она Себастьяну.

Он кивнул. Гидеон уже успел рассказать ему об этом сюрпризе.

Дом лесника стоял на краю рощи, поросшей молодыми деревьями, и хорошо просматривался с холмов. Сад перед ним был полон цветов.

Госпожа Энслоу открыла дверь и гордо проводила их в свою гостиную.

– Схожу за Энслоу и чаем, – сказала она.

Высокий седой человек в кожаных штанах присоединился к ним минуту спустя. За ним шла госпожа Энслоу, неся поднос с чаем, а позади нее...

– Май! – воскликнула Хоуп, часто мигая от удивления. – Это – ты, не так ли?

Маленькая тощая девчонка-сорванец подарила ей широчайшую редкозубую улыбку и взволнованно произнесла:

– Да, мисс, это – я. Теперь я живу здесь, с Энслоу!

Госпожа Энслоу обняла ее одной рукой.

– О, дорогая, какой же это милый ребенок.

Лицо маленькой Май сияло от счастья. Она подбежала к столу с чаем и начала расставлять чашки.

– У нас с Энслоу никогда не было собственных детей, поэтому, когда миледи спросила меня, ну, в общем, я подумала, что это никому не причинит вреда. Энслоу был не настолько уверен, чтобы взять сироту из Лондона...

Высокий человек резко прервал жену:

– Да, но все оказалось лучше некуда. Она – замечательная маленькая девочка, наша Май. А теперь, кто-нибудь хочет посмотреть на щенков?

– Щенки? – взвизгнула Дори. Она взглянула на усмехающегося Себастьяна.

Энслоу кивнул головой:

– В сарае за домом. Пошли, Май, давай покажем их девочкам. – Он пошел вперед, Май, подпрыгивая, шла около него, держа его за руку и так гордясь своим правом собственности, что у Хоуп на глазах выступили слезы. Дори и Кэсси схватили руки Себастьяна, показывая, что и им есть чем гордиться, и последовали за ними.

Госпожа Энслоу спросила:

– Это удивило вас, не так ли, мисс? Все устроила миледи. Она знала, как я одинока, не имея милого птенчика, ребенка, которого можно было бы назвать своим.

Хоуп уставилась на сестру.

– Ты устроила это? Но как?

Пруденс счастливо улыбнулась.

– Помнишь, ты написала мне и рассказала об этой бедной малышке, мечтающей о кукле, которую можно было бы любить... и я тут же подумала об Энслоу, мечтающей о ребенке. После этого тетя Гасси сообщила, что теперь работает в управлении приюта. Я рассказала ей о семье Энслоу, и она отправила Май к нам.

– Да, – согласилась с госпожой хозяйка дома. – И мы бесконечно счастливы.

***

Все собрались внизу, в темно-красном салоне. Вечер выдался теплый, и потому французские окна оставались открытыми. Мягкий, душистый бриз развевал занавески.

Кэсси и Грейс играли на террасе со своими новыми щенками. Лай и смех юных леди доносились через окна, приносимые порывами ветра.

Чарити спустилась вниз вместе с малышкой Авророй. Она и Эдвард спокойно сидели на диване, улыбаясь и тихо разговаривая. Эдвард держал спящего ребенка на руках, являя собой образец гордого, безумно любящего отца.

Дори сидела рядом с ними в кресле, и взгляд ее был тоже полон любви. Она качала на руках, словно в колыбели, свой собственный маленький сверток. Большие карие глаза смотрели на лицо девочки, пухлая, небольшая, окрашенная в цвет меда мордочка высовывалась из тряпок; неожиданно последовал выпад, и шершавый язык облизал детский нос. Дори захихикала и крепче обняла своего щенка, Хани.

Грудь Себастьяна напряглась от прилива эмоций.