Арабелла толком и сама не понимала, чего хочет и к чему стремится. В чем ее призвание? Зато она хорошо знала, чего не хочет...

И все-таки с легким угрызением совести она решила, что может считать себя счастливицей. Ей повезло – ведь всю жизнь ее нежили, любили и баловали. Только сейчас она со всей отчетливостью поняла, почему так любила бывать у тетки. Она всегда была нежно привязана к тете Грейс. А сейчас поняла, что любит ее даже больше прежнего.

В порыве искренней благодарности она потянулась к тете Грейс и крепко сжала ее руки.

– Знаешь, когда я была маленькой девочкой, а папа с мамой уезжали надолго; оставляя меня в школе, я ужасно тосковала. – Горло Арабеллы внезапно стиснуло волнение, настолько сильное, что она с трудом могла говорить. Она отвела глаза в сторону, чтобы не расплакаться. Но потом вдруг словно какая-то невидимая плотина в ее душе подалась, и она заговорила, захлебываясь и от волнения глотая слова: – Но тогда я вспоминала о тебе, и мне сразу становилось легче. Я уже не чувствовала себя такой одинокой, потому что знала, что у меня есть ты, тетя Грейс. Потому что ты всегда была рядом – целовала, обнимала, утешала и любила меня, как родная мать, когда мамы не было рядом и она не могла этого делать. Я никогда не говорила тебе, как много ты для меня значишь.

На глаза тетки навернулись слезы, а через мгновение и у самой Арабеллы защипало глаза. Грейс с нежностью заправила за ухо племянницы выбившийся из прически локон.

– Ох, Арабелла, если бы ты знала, как приятно слышать такое от тебя! Клянусь, я всегда буду рядом с тобой, когда ты будешь нуждаться во мне. Ты дорога мне, как собственное дитя, я всегда любила тебя, как мать. И ты это знаешь.

– Конечно, тетя Грейс. Конечно, знаю! – Они крепко обнялись и долго плакали другу друга на плече.

Наконец тетя Грейс отодвинулась и с улыбкой смахнула слезы.

– Но ты должна пообещать мне, Арабелла, что не будешь больше расстраиваться и переживать, хорошо? И никаких слез! Когда-нибудь ты поймешь, что это самое лучшее время в твоей жизни. Сейчас ты должна только веселиться, быть счастлива и... О, я знаю, что поклялась не заговаривать больше на эту тему, и может быть, вообще сейчас не время об этом говорить, но... Ты же меня знаешь, дорогая... Боюсь, я должна... Впрочем, ты сама поймешь, почувствуешь, когда в твою жизнь войдет любовь. Ты почувствуешь это здесь. – Положив руку на сердце, она улыбнулась. – Как когда-то почувствовали это мы обе – твоя мать и я.

Арабелла растерянно заморгала.

– Но вы с дядей Джозефом... Я всегда почему-то считала, что за вас решали родители...

– О нет, поверь мне! Это был брак по любви, моя дорогая. – Глаза тети Грейс вспыхнули, и она рассмеялась. – Признаюсь, в молодости я была ужасной кокеткой и в свое время устроила ему веселую жизнь. Да уж, я заставила его поплясать! Твоему дяде Джозефу пришлось добиваться моей любви, так что однажды он...

Арабелла в изумлении вытаращила глаза. Быть такого не может! Неужели тетя Грейс покраснела?! Тетушка сконфуженно закашлялась.

– Ну, достаточно сказать, что вскоре я поняла, что для меня он – единственный в целом свете. – Она встала, привычным движением оправляя складки платья. Краска на ее щеках стала гуще. – Однако должна признаться, в те годы он был отчаянным повесой, твой дядя Джозеф!

Арабелла пребывала в полной растерянности. Повесой?! Дядюшка Джозеф? Всегда такой невероятно правильный, с твердыми принципами и безупречными манерами?! Припомнив его сверкающую лысину, Арабелла даже головой потрясла, стараясь представить его в роли повесы...

Но перед ее мысленным взором неожиданно возник Джастин Стерлинг.

Краем глаза Арабелла заметила, что тетя Грейс двинулась к двери.