— Привет трудовому комсомолу! — повесив шлем на руль я шагнул навстречу девушке. — Ванька, привет! Когда успел таким здоровым вымахать⁈

— Здравствуй, Семён, — одними губами улыбнулась Елизавета, а в глазах мелькнула непонятная мне эмоция. — Ты права получил?

— Ага, — я с гордостью кивнул на своего железного коня. — Гоняю вот, но соблюдаю скоростной режим и правила дорожного движения. У меня с этим строго. А у вас как дела? Муж с Северов не думает возвращаться? Как там Катя и Варвара Михайловна поживают? Не болеет?

— Да нет, — пожала плечами девушка. — Нормально всё. Катька два сезона в пионерском лагере провела, недавно только вернулась. А муж только через месяц приедет. Вот ждём с Ванюшей, папу. Да Ванечка?

— Месяц — это немного, заметить не успеешь как пролетит. — усмехнулся я. — Я тоже вот буквально сегодня из Артека прилетел. Путёвку за того маньяка дали, помнишь я рассказывал. Выехал вот прокатиться, а то пионерский лагерь это хорошо, но что-то подустал строем ходить.

— Поздравляю, — как-то не слишком весело кивнула Елизавета и тут же принялась прощаться. — Семён, мы пойдём. А то ещё Ванечку покормить надо. Время уже много.

— Да, конечно, — я видел, что с девушкой что-то не так, но в душу лезть не собирался. — Я чего остановился. Поблагодарить хотел за космонавтов. Правда ничего не получилось, но всё равно спасибо!

— Да кушай не обляпайся, — вдруг вызверилась Лиза. — Меня из-за твоей выходки с работы выживают, что мне твоё спасибо! У меня такие планы были и всё коту под хвост пошло!

— Чего? — опешил я, но быстро взял себя в руки. — Всё настолько серьёзно?

— Коля вернётся, мы с ним на Север уедем, — закусила губу девушка. — Работать здесь мне уже не дадут. Вон в декрет выпнули. Сказали — ребёнок маленький, иди им занимайся. А я будто не понимаю, что вернуться уже не дадут! Ладно, извини, что на тебя сорвалась. Понятно, что это давно началось, твоя выходка просто последней каплей оказалась. Пойдём мы.

— Погоди, — я поймал Елизавету за руку. — Да постой ты. Так не пойдёт! Даже если моя вина чисто формальная, всё равно за мной косяк. А значит мне его исправлять.

— Да поздно уже, — грустно усмехнулась девушка. — Спасибо, конечно, но не нужно. Только хуже будет.

— Так куда уже хуже? — я удивлённо поднял брови и вдруг замер, поражённый одной мыслью. — Слу-у-ушай, а ты не хочешь напоследок хлопнуть дверью? Раз поздно, ничто не мешает замутить что-то по-настоящему безумное. Такое, чтобы у твоего начальника глаза на лоб полезли.

— Спасибо, не надо! — фыркнула Елизавета. — Мне хватит неприятностей и без этого.

— Да погоди ты! — я снова поймал её за руку. — Ты просто послушай, а потом скажешь, да или нет. Точнее вписываешься или нет, потому что я всё равно буду этот движ мутить. Ну то есть организовывать мероприятие, если человеческим языком.

— Хорошо, давай, только не долго, — сдалась девушка. — Ваню всё равно нужно кормить.

— Да, я понял, сейчас в двух словах накидаю, — я быстренько собрал в голове мысли в кучу. — Гляди, скоро у нас День победы, так? Будет парад.

— Ну да, как обычно третьего сентября, — кивнула Елизавета, не понимая к чему я клоню. — Ты хочешь на парад выйти? Или что?

— Да, но не совсем я. — я улыбнулся. — Вот просто представь. Проходят колонны военных, проезжает техника, а в конце, когда уже всё закончилось, на площадь выходят обычные люди, прямо толпой. И каждый в руках держит портрет своего предка, погибшего в Великой Отечественной или любой другой войне, символизируя, что никто не забыт, все они ещё в строю.