Он вошел в ворота и окунулся в гигантскую толпу продавцов, завсегдатаев и случайных посетителей, растянувшуюся вокруг всего стадиона. Сегодня он ощущал себя настоящим детективом, якобы ведущим настоящее расследование, и это в сочетании с чистым свежим воздухом даже улучшило настроение, что в последнее время случалось с ним крайне редко.

Протиснувшись сквозь толпу молодых мамаш с колясками, он остановился у первого прилавка.

– Извините, – обратился он к сгорбленному старикану, торгующему стеклянными бутылками для молока, – вы не знаете Лиэма Коннора?

Старик посмотрел на него, сквозь него, а потом отвернулся, ничего не сказав.

Майлс подавил желание расколотить хотя бы одну бутылку и начал оглядываться по сторонам в поисках торговцев старинными фонографами. Он сообразил, что продавцы должны как-то группироваться по категориям своего товара. К сожалению, вокруг располагались в основном торговцы всякого рода безделушками, бутылками, фарфором, поэтому пришлось продираться сквозь толпу дальше – к восточной трибуне «Розовой чаши», постоянно оглядываясь по сторонам.

Почти сразу же он заметил, что расположение продавцов не соответствовало никакой логике. Большая часть тех, кто находился у входа, торговали схожими предметами по чистой случайности, поскольку по мере продвижения в глубь блошиного рынка ему попадалась мебель рядом с ювелирными украшениями, старинная одежда – с сельскохозяйственным инструментом. Территория оказалась огромной. В поисках того, кто знает отца Марины, можно запросто провести весь день.

Тем не менее он не отказывался от идеи найти еще одного торговца фонографами, поэтому упорно бродил между рядами, выглядывая «Виктролы», «Амберолы» или какие-нибудь еще старые проигрыватели.

Ему попадалось множество столов со старинными игрушками – очевидно, весьма популярными среди современных коллекционеров. Среди них он даже узнал несколько тех, что были у него в детстве. Он обнаружил свое старое ведерко для пикника Джеймса Бонда, предлагаемое за пятьдесят долларов, свой гоночный автомобильчик за тридцать пять. Он прошел мимо коробок с журналами «Лайф» и стопками старых битловских альбомов. Рядом с куклой фотомодели Авророй Волфман лежал бородатый фармацевт Фред Флинтстоун. Конфета немного помялась, поэтому голова Фреда завалилась набок, создавая ощущение, что ему перерезали глотку.

Майлс отвел взгляд. Недавняя гибель Монтгомери Джонса подействовала на него больше, чем он ожидал, поэтому даже в бородатых фармацевтах чудилось какое-то недоброе знамение.

Это напомнило о необходимости позвонить Грэму. Он не разговаривал с юристом с того момента, как покинул место преступления, но убийство каким-то образом удалось скрыть от газет и телевидения, Майлс хотел выяснить, кто приложил к этому руку – Грэм или сама компания «Томпсон». Он также хотел узнать, хочет ли Грэм, чтобы он продолжал расследование по делу компании, или всем этим теперь будет заниматься полиция.

Майлс шел дальше. Впереди показалась большая скатерть, расстеленная прямо на земле и уставленная граммофонными трубами от «Виктролы». За скатертью на складном металлическом стуле сидел бородатый, чрезмерно тучный мужчина с длинными жирными волосами, забранными в конский хвост на затылке, и полировал миниатюрную граммофонную трубку.

– Прошу прощения, – обратился к нему Майлс. Человек поднял голову. – Вы знаете Лиэма Коннора?

– Лиэма? А как же. Хотите его визитку?

– Нет, я хотел бы задать вам парочку вопросов о нем.

Выражение лица собеседника потускнело. Желание помочь уступило место полнейшему равнодушию.

– Извините. Я не по этому делу.

– Я не коп, – быстро произнес Майлс. – Я частный сыщик.