— Перкинс едет, — крикнул Мэтт снизу, и Бен чуть не закричал.

До чего точной была эта фраза «запустите машину»! Именно машина — этакий искусный часовой механизм с пляшущими фигурками, из тех, что делали в Германии.

Перкинс Джиллеспи, при зеленом галстуке с эмблемой внутренних дел на булавке, прибыл первым. В его глазах еще застыли зернышки сна. Он сказал, что уведомил окружного медицинского эксперта.

— Сам, конечно, не приедет, чертов сын, — Перкинс передвинул сигарету в уголок рта, — но пришлет своих парней. Трогали труп?

— Рука упала с кровати, — сообщил Бен. — Я пытался положить ее обратно, но она не удержалась.

Перкинс осмотрел его с ног до головы и ничего не ответил.

Мэтт провел их наверх, и Перкинс раз семь обошел тело.

— Послушайте, вы уверены, что он мертв? — в конце концов спросил он. — Вы пытались разбудить его?

Следующим прибыл Джеймс Коди, доктор медицины. Приехал прямиком из Кэмберленда. Он поднял простыню и нахмурился. Со спокойствием, удивившим Бена, Мэтт Берк произнес:

— Это мне напоминает ваш рассказ насчет мальчонки Гликов, Джимми.

— Это был частный разговор, мистер Берк, — коротко отозвался Коди. — Если родичи Дэнни Глика услышат что-то подобное, они на меня подадут в суд.

— И выиграют дело?

— Пожалуй, нет, — вздохнул Джимми.

— Что такое насчет мальчонки Глика? — переспросил Перкинс, нахмурившись.

— Ничего, — ответил Джимми, — ничего общего. Он взял стетоскоп, пробормотал что-то и приподнял веко трупа, направив туда световой зайчик.

— О Боже! — Бен увидел, как сократился зрачок.

— Интересный рефлекс, правда? — обернулся к нему Джимми. Он отпустил веко, и оно странно медленно упало, как будто труп подмигнул им. — Дэвид Прайн и Джон Хопкинс наблюдали его в некоторых мертвых телах вплоть до девятого часа после смерти.

— Начитанный парень, правда? — проворчал Мэтт.

— А ты не очень любишь читать о вскрытиях, старый брюзга, — машинально отозвался Джимми и достал небольшой молоточек.

«Прелестно, — подумал Бен, — парень не изменяет своим манерам, даже если пациент — труп?» Мрачный смешок поднялся в нем, как в колодце.

— Он мертв? — спросил Перкинс, стряхивая пепел в пустую вазу. Мэтт вздрогнул.

— Мертв.

Джимми снова покрыл лицо Райсона простыней и стукнул молоточком по правой ноге. Нога не шевельнулась. Бен вспомнил поэму Уоллейса Стивенса о мертвой женщине.

— И пусть конец будет концом обмана, — процитировал он. — Единственный император — это император мороженого.

Мэтт бросил на него резкий взгляд, и Бен на мгновение чуть не потерял контроль над собой.

— Это еще что? — растерялся Перкинс.

— Поэма, — сказал Бен. — Это строки из поэмы о смерти.

— По-моему, больше похоже на шутовство, — сказал Перкинс и опять стряхнул пепел в вазу.

— Нас представили друг другу? — спросил Джимми, глядя на Бена.

— Мимоходом, — ответил Мэтт. — Джимми Коди, местный коновал, познакомься с Беном Мерсом — местной темной лошадкой.

— Вечно у него шуточки, — прокомментировал Джимми. — Небось ими деньги зарабатывает.

Коди и Бен подали друг другу руки над мертвым телом.