|
Эти ролики стали бы самым популярным в мире травелогом, подтвердив представления западных зрителей об арабской роскоши и декадентской расточительности, связанной с почти неограниченной властью на фоне почти невероятной романтики, — особенно когда мы достигли пальмовых рощ, ручьев и бассейнов оазиса Тафилальт. Небольшие соломенные хижины деревень, ветхие замки и пустынные холмы, ярко одетые женщины и простые достойные мужчины — все напоминало какой-то замечательный роман Скотта, Киплинга или Ф. Мариона Кроуфорда, где вознаграждалось благородство души, самоотверженность и храбрость, где в любой момент мог появиться Кара бен-Немси Карла Мая, приехав на своем белом верблюде по слежавшемуся песку; где из-за каждой скалы сейчас, казалось, выйдет Аллан Квотермейн, дружески приветствуя путешественников. Нам мог бы повстречаться галантный сарацин из богемного романа, какой-нибудь средневековый французский джентльмен, которого мавры почитают как героя. Я видел такое во многих фильмах. Именно это сделало «Лоуренса Аравийского» настоящим посмешищем в мире кочевников, как я слышал. Миссис Фези с Тэлбот-роуд просто смеется, когда я вспоминаю о чем-то подобном.
— Все это шутка, — говорит она по-арабски. Она любит беседовать с теми, кто понимает ее. Даже египтяне, по ее словам, иногда притворяются озадаченными. Она говорит, что не хочет терпеть поношений от этих ублюдков, которые любят евреев, хотя благородно соглашается, что все мы должны быть снисходительными и помогать друг другу, даже таким отсталым христианам, как я. Поскольку она мне нравится, я повторяю молитву вместе с ней. Это успокаивает нас обоих. Я не сожалею о времени, проведенном в пустыне. Дело не в том, как человек поклоняется Богу, а в том, как человек повинуется Ему, говорю я. Но она не станет повторять «Отче наш», хотя я переписал молитву для нее. Я ее не виню. Она — крестьянка, а во мне течет кровь королей. Так или иначе, говорю я, где бы мы все были без евреев, а? После этого она отказывается слушать меня. Она ведет себя так же, как вежливые русские, когда при них упоминают о Сталине. Возможно, в конце концов, Сталин и впрямь был не только грузинским военачальником, но также и восточным богом? Возможно, Иисус был нашим первым истинным пророком, и в таком случае я трачу впустую время, занимаясь тем, что называю антимиссионерской работой. Если эти люди хотят приехать на Запад, чтобы устроить тут восточную трущобу, возможно, мне не стоит и пытаться изменить их судьбу к лучшему. Но действительно ли они счастливы? В их мире, во всяком случае, никто не презирает их из-за внешности или верований. Средние века ближе и ближе. Вокруг нас идет жестокая Война Времени, а мы притворяемся, что ничего подобного не происходит. Мы говорим о качестве рыбы с жареным картофелем. Кто эти кочевники времени, пересекающие границы, являющиеся из несуществующих стран в прекрасный мир Парижа, Лондона и Амстердама? Наши ценности во всем отличаются от их ценностей. Мне приходит в голову, что все преступления, совершенные против невежественных и невинных за многие годы, вернулись бумерангом и теперь сокрушают страны богачей. Их духи — призраки, населяющие сокровищницу нашего наследия. Мы не можем насладиться нашим благосостоянием и не владеем им. Цена войны бесконечно велика. Мы никогда не избавимся от ее жертв. Многие поколения испорчены войной. Многие поколения платят самую страшную цену — они смотрят, как рай медленно уменьшается, сжимается, тает. Я помню Мюнхен. Я все еще не верю, что Führer был тогда неискренним. Я принадлежу к поколению, которое согласно с мыслью, что «на войне победителей нет», — полагаю, мы доказали это утверждение. И все-таки Тами эль-Глауи посчитал бы меня безумцем, если бы я сделал подобное заявление, когда он двигался во главе огромной свиты, длинных рядов повозок и вьючных животных, в окружении флагов и солдат, к каменной твердыне своего семейства. |
