Ингмар изо всех сил старался разобрать письмо. Вдруг он в ярости смял листок, и из горла его вырвался хрип.

— Ничего не могу разобрать, — воскликнул он и топнул ногой, — все буквы сливаются.

Ингмар обошел тележку и, подойдя к Бритте, крепко сжал ее руку. Голос его звучал гневно и хрипло, и вид у него был страшный.

— Это правда, что здесь написано, ты любишь меня?

— Да, — беззвучно уронила она.

Он встряхнул ее руку и отбросил от себя.

— Вранье! Полное вранье! — крикнул он, потом громко и резко рассмеялся, от чего все лицо его исказилось злобой.

— Видит Бог, — торжественно сказала Бритта, — что я каждый день молилась о том, чтобы еще хоть раз увидеть тебя перед отъездом.

— Куда же ты хочешь ехать?

— Ты ведь знаешь, я еду в Америку.

— Черта с два!

Ингмар был вне себя от ярости, он сделал несколько шагов вглубь леса, потом бросился на землю и разрыдался. Бритта подошла и села рядом. Она была так счастлива, что ей хотелось смеяться.

— Ингмар, Ингмар-младший, — говорила она.

— Ты всегда считала меня уродом!

— Да, ты не красавец…

Ингмар оттолкнул ее.

— Послушай, я все тебе расскажу.

— Да, уж, пожалуйста!

— Помнишь, что ты говорил на суде три года тому назад?

— Да.

— Что ты женишься на мне, если я переменюсь к тебе?

— Да, помню.

— Тогда-то я и полюбила тебя, потому что никогда не думала, чтобы человек мог сказать что-нибудь подобное. Это было невероятно, что ты смог сказать мне это после всего, что я тебе сделала. Когда я смотрела тогда на тебя, Ингмар, ты казался мне прекраснее и умнее всех на свете, и я считала тебя единственным человеком, с которым могла бы связать свою жизнь. Я всем сердцем полюбила тебя и думала, что мы принадлежим друг другу. Сначала мне казалось само собой разумеющимся, что ты приедешь и заберешь меня, но потом я не смела больше этому верить.

Ингмар поднял голову:

— Почему же ты ничего не написала?

— Ведь я писала тебе.

— Да, и просила у меня прощенья. Это было совсем не то, о чем тебе следовало писать.

— О чем же еще я должна была писать?

— О том, другом!

— Разве бы я посмела?

— Я ведь мог и не приехать.

— Но, Ингмар, не могла же я написать тебе любовное письмо после всего, что тебе сделала! Я и в последний мой день в тюрьме написала тебе об этом только потому, что священник убедил меня это сделать. Он взял письмо и обещал переслать его тебе только после моего отъезда, а сам отправил его раньше.

Ингмар схватил руку Бритты, прижал ее к земле и ударил по ней.

— Мне тебя саму вот так же прибить хочется.

— Ты можешь делать со мной, что хочешь, Ингмар.

Он заглянул ей в лицо, которому страдание придало новую красоту, потом встал и наклонился над ней.

— А ведь я чуть не дал тебе уехать.

— Но все-таки ты не сдержался и приехал.

— Должен тебе сказать, что разлюбил тебя.

— Прекрасно это понимаю.

— Я очень обрадовался, когда услышал, что ты уезжаешь в Америку.

— Да, отец писал, что ты был рад этому.

— Когда я смотрел на мать, то каждый раз думал, что не могу привести в дом такую невестку, как ты.

— Да, это было бы плохо, Ингмар.

— Мне столько пришлось вытерпеть из-за тебя, никто не хотел иметь со мной никаких дел из-за того, что я дурно поступил с тобой.