Если рассуждать шире, то не только погребающее, но и поминающее, оплакивающее, скорбящее и, главное – помнящее. Память об умерших и погибших необходима. Она дает преемственность, а без преемственности поколений нет развития человеческой культуры.

К сожалению все, что я здесь вспоминал, говорило о том, что советский аппарат делал все, чтобы память о трагедиях, память о людях, память о неугодных деятелях искусства, о подлинных талантах предать забвению.

Изменения в жизни Украины вселяют надежду в более разумное решение этой проблемы.

СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Я готовился к очередной, уже 24 й выставке. Центральный клуб Норд Иста Ыет Branch предоставил мне большой зал размерами 20 на 20 метров. Зал был без окон, так что все стены можно было использовать. Выставка намечалась ретроспективная. Я рассчитывал выставить 56 картин. Зал был чудесный, но в нем был один недостаток. Он был многофункциональным. По вечерам там лихо отплясывали пожилые американцы, демонстрируя свою не иссякшую бурную жизнеспособность. Днем расставлялись столики, за которыми эти же жизнелюбы сражались в покер. Когда я заходил в этот зал, они покидали своих партнеров и, выделив мне очередную порцию great, wonderful, beautiful, стремительно мчались назад к своим картам. В этот день я как раз ездил договариваться насчет размещения экспозиции. Вернувшись домой, я обнаружил, что на телефоне светится сигнал answering machine. Я нажал кнопку:

– You have one mеssage (у вас есть одно сообщение).

И тут же знакомый мужской голос бодро произнес по английски:

– Здравствуйте, Алекс. Это мистер Питман. Перезвоните мне, пожалуйста. Это в ваших интересах. Мой номер телефона: 215 и т. д.

Здравствуйте, я ваша тетя! Прорезался бизнесмен жулик. Какие могут быть у меня интересы в общении с ним! Может, опять хочет меня надуть? А может, заела совесть, и он нашел эскизы площади «Independence Squаre», которую мы рождали в творческих муках с сентиментальным маэстро мистером Бейконом, и он хочет их вернуть? Любопытно.

После окончания нашего сутяжного дела, я проходил несколько раз мимо особняка моего «благодетеля». В течение месяца его витрины худели на глазах. Потом магазин и галерея закрылись, начался ремонт, а еще через два месяца открылся огромный магазин верхней дамской одежды, и об исчезнувшем бывшем владельце никто ничего не знал. Сначала я был очень зол на него. С годами эта злость и обида как то притупились. Я убедился, насколько он не одинок в своем стремлении ко лжи и надувательству. Этому научились многие. Удача в бизнесе определялась заработанной суммой, независимо от того, каким путем она заработана. Обыкновенный обман не смущал бизнесменов, лишь бы он давал свою прибыль. Этот принцип распространился во многом и на людей самых интеллигентных профессий – врачей и юристов.

Наш сын не проходил вместе с нами процедуры получения гражданства, его case (дело) застряло где то в глубинах такой мощной организации, как INS. На каждую жалобу, связанную с задержкой, они предлагали сделать снова отпечатки пальцев, а это новые расходы. После третьей такой процедуры они совсем умолкли, прошел год, и нам предложили взять юриста – специалиста по этому профилю. Мы пошли к русскоязычному юристу. Выслушав нас, он сказал:

– Ваше дело утонуло среди других. Я вам составлю новое заявление, вы приложите новые документы, и мы подадим его опять. Только заплатите по таксе и дайте чек секретарю.

– Позвольте, но это же новые отпечатки, новые расходы, а через полтора года кончается гринкарта, и опять ожидание не меньше года.

– Я думаю, что больше. Зато когда прийдет вызов на appointment (собеседование), вы заплатите мне всего 400 долларов, и я пойду вместе с вами и сделаю все возможное для благополучного исхода.

На семейном совете мы решили, что все это ерунда, и на следующий день отправились к американскому юристу, специализирующемуся на гражданстве.