Безвестной деве покорялся ты,

 А над царевной властвуешь? Так нет!

 Я с детских лет привыкла подчиняться

 Сперва родителям, потом богине,

 Но, и смиряясь, душу почитала

 Свою свободной. Быть рабою слова

 Жестокого, мужскому злодеянью

 Покорствовать не научилась я.

Фоант

Не я повелеваю, а закон.

Ифигения

Мы на закон ссылаемся охотно,

 Когда он вторит пагубным страстям.

 Другой закон, древнейший, мне велит

 Тебе противоборствовать: согласно

 Ему, любой пришелец свят.

Фоант

Должно быть, очень по сердцу тебе

 Пришельцы эти? В горестной тревоге

 Забыла первый ты закон рассудка,

 Что раздражать не следует царя.

Ифигения

И если даже я смолчу, — ты знаешь,

 Чем сердце переполнено мое.

 И в черствой-то душе воспоминанья

 О сходной доле жалость пробуждают,—

 Стократ в моей! Я вижу в них себя:

 Вот так же я пред алтарем дрожала,

 Торжественная осеняла смерть

 Меня, склоненную! Вот нож блеснул,

 Направленный в трепещущее сердце!

 И вздыбилась душа в предсмертной муке,

 И помутился взор! Но я спаслась.

 Ужель такую ж милость оказать

 Мы не должны многострадальным людям?

 Меня ты знаешь, а чинишь насилье.

Фоант

Не государю — службе подчинись!

Ифигения

Оставь! Достойно ль услащать насилье

 Над бедной женщиной? Я родилась

 Не менее свободной, чем мужчина.

 Когда бы внука грозного Атрида

 Ты к недостойным принуждал делам,

 Он, верно, отстоял бы право сердца

 Мечом и неослабною рукой.

 Я защищаюсь словом. Честный муж

 Не презирает женского оружья!

Фоант

Я больше чту его, чем меч Ореста.

Ифигения

Судьба мечей изменчива бывает!

 Для мудрых нет ничтожного врага.

 И слабого пред злобой и насильем

 Природа беззащитным не оставит.

 Она его лукавству научает,

 Искусству обходить и избегать.

 Насильник эти козни заслужил!

Фоант

С их кознями покончит осторожность.

Ифигения

Ее отвергла чистая душа!

Фоант

Ты приговор сама себе выносишь!

Ифигения

Когда б ты знал, как борется душа,

 Как страстно хочет натиск отразить

 Лихой судьбы, меня сгубить готовой!

 Так безоружна я в борьбе с тобою?

 Мою мольбу, пленительную ветвь

 (В руках безвинной женщины она

 Сильней меча!), ты хочешь оттолкнуть?

 Чем защищу я достоянье сердца?

 Иль только чудо оградит меня

 И силы нет в моей душе усталой?

Фоант

Я вижу, этих пленников судьба

 Тебя страшит безмерно. Кто они,

 Кого твой дух так страстно защищает?

Ифигения

Они… Я греками считаю их!

Фоант

А! Земляки! И, видно, удалось

 Им воскресить в тебе мечту о доме?

Ифигения

Иль право на неслыханное только

 Мужам дано? И лишь они вольны

 Держать судьбу в тисках необоримых?

 Что звать величьем? Что не перестанет

 Неугомонно вдохновлять певца?

 О, только ли, когда смельчак берется

 За дело небывалое, когда,

 В успех не веря, на уснувший лагерь

 Он ночью нападает, как гроза,

 Разя нещадно спящих и неспящих,

 А там, отброшен осмелевшей ратью,

 На вражеском коне летит назад

 С добычею? Лишь тех поют, кто путь

 Отверг надежный и в горах лесистых,

 Кочуя по неведомым тропам,

 Разбойников бесстрашных истребляет?

 Так подвиг нам заказан? Иль должны

 Мы, позабыв о женском добронравье,

 Как амазонки дикие на диких,

 С мужским мечом идти на вас, чтоб кровью

 За униженье отплатить? В душе

 Не угасает смелая надежда!

 Я не избегну тяжкого укора

 И тяжких бед, коль ошибусь в расчетах,

 Но предаюсь вам, боги! Если вы

 Правдивы, как гласит молва людская,

 Так помогите мне! Прославьте правду

 Через меня! Послушай, государь!

 Здесь тайный затевается обман.