Прошел почти год. Тяжелый, запутанный процесс против Деннера и его соучастников был закончен. Выяснилось, что банда простерла свои щупальца до самой границы с Италией и уже длительное время повсюду грабила и убивала. Деннера приговорили к повешению, после чего тело его должно было быть сожжено. И несчастному Андресу тоже присудили петлю, однако ввиду его покаяния и в связи с тем, что благодаря его показаниям удалось предотвратить побег Деннера и нападение банды, тело его разрешалось забрать и предать земле.

Едва забрезжило утро, когда Деннер и Андрес должны были быть казнены, как отворилась тюремная дверь и к Андресу, который стоял на коленях и молился, вошел молодой граф фон Вах.

— Андрес, — сказал граф, — тебе предстоит умереть. Облегчи же перед смертью свою совесть правдивым признанием! Скажи, убил ли ты своего господина? Правда ли, что ты убийца моего дяди?

Тут из глаз Андреса полились слезы, и он еще раз повторил все, что говорил перед судом до того, пока невыносимые муки пыток не выдавили из него ложь. Он призывал Бога и святых подтвердить правдивость всего сказанного им и его абсолютную невиновность в смерти любимого господина.

— Значит, — нахмурился граф фон Вах, — в этой мистерии присутствует необъяснимая тайна. Несмотря ни на что, я не верил в твою виновность, Андрес, ибо знал, что ты с молодых лет был самым верным слугой моего дяди и в Неаполе, рискуя жизнью, спас его от лап бандитов. Между тем вчера оба старых егеря моего дяди Франц и Николаус клялись, что своими глазами видели тебя среди разбойников и наблюдали, как ты убил моего дядю.

Аидреса терзали душераздирающие чувства; ему чудилось, что сам дьявол принял его лик, чтобы его погубить; похоже, и Деннер был убежден, что он видел Андреса в замке, так что, выходит, ложное обвинение основывалось на правдивом внутреннем убеждении. Андрес откровенно рассказал об этом молодому графу, добавив, что отдал себя на суд небесный и если даже умрет сейчас позорной смертью, как преступник, то все равно, пусть даже по прошествии долгого времени его невиновность в один прекрасный день станет очевидной для всех. Граф казался глубоко растроганным и сказал еще только, что по желанию Андреса день казни скрыли от его несчастной жены и что она вместе с мальчиком останется у старого лесника.

Глухо и зловеще загудел колокол на башне ратуши. Андреса одели, и процессия с обычной торжественностью, при бесчисленном стечении народа, прошествовала к месту казни. Андрес громко молился и набожным своим поведением не оставлял равнодушным никого, кто это наблюдал. На лице же Деннера застыло упрямое, ожесточенное выражение. Он вызывающе смотрел по сторонам и часто, злобно и злорадно смеялся над несчастным Андресом. Андреса должны были казнить первым; он вместе с палачом взошел по лестнице, и тут вдруг громко вскрикнула какая-то женщина, упав на руки пожилого мужчины. Андрес посмотрел в ту сторону; то была Джорджина; тогда он громогласно воззвал к Небесам, прося у них выдержки и мужества. — «Я снова вижу тебя, моя бедная, несчастная жена, я умираю безвинно!» — воскликнул он, обратив исполненный тоски взгляд к небу. Судья крикнул палачу, чтобы тот поторопился, ибо по толпе прокатился ропот и в Деннера, который тоже уже поднялся по лестнице и насмехался над зрителями и их сочувствием к несчастному Андресу, полетели камни. Палач надел петлю на шею Андреса, и вдруг издалека донеслось: «Стой! Стой! Ради Христа, стой! Этот человек невиновен! Вы казните невиновного!» «Стой! Стой!» — эхом повторили тысячи голосов, и стража едва могла сдерживать толпу, стремящуюся прорваться и вырвать Андреса из петли.