Так что же все-таки делать?

Я еще раз задрал вверх руку, наблюдая, как из воды поднимается блестящая цепь наручника, а за ней чужая рука. Рука, которая держит меня за глотку не хуже самой смерти. Собственно говоря, она и есть моя смерть. Рука, тянущая меня на самое дно, тянущая меня в вечность.

Проклятая рука!

Не думал я, что придется умереть от переизбытка влаги в дыхательных органах. Думал, от ножа. Или от пули.

От пули… Может, действительно от пули?

Распахнув пиджак ближнего ко мне охранника, я вытянул из заплечной кобуры пистолет. «Стечкин». Хорошее оружие. Достойное оружие.

Задирая пистолет над водой, я взвел затвор, дослал патрон в ствол.

Рядом, страшно отдуваясь, вынырнул очухавшийся охранник с переднего сиденья. Вынырнул, увидел дуло «стечкина» перед самым носом и по-быстрому занырнул обратно. Чудак-человек. Как будто до него мне сейчас.

Отыскав опору ногам, я выпрямился под потолок, вытянул наручники. Нет, я не надеялся перебить выстрелом цепочку. Слишком она прочна и слишком мала, чтобы это было возможно. Пули просто-напросто будут соскальзывать с узкой стали. А если и зацепят, скорее руку оторвут, чем перебьют стальную цепочку. Вот если бы была опора…

Руку оторвут?

А ведь оторвут. Оторвут. Подчистую оторвут!

Я перевел рычаг на стрельбу очередями. Так понадежней будет.

Я как можно выше поднял руку, скрепленную наручниками с чужой рукой, развернул пистолет и нажал на спуск. Быстрая очередь грохнула в уши. Десяток пуль, раздирая и кроша плоть, прошел через руку. Через руку моего персонального охранника. Они сработали подобно сверхбыстрой электропиле. Кровавая культя упала в воду, оторванная кисть свесилась в обруче уже не удерживающего меня браслета.

Я был свободен. Какой ценой — это вопрос, о котором лучше поговорить после. Глубоко провентилировав легкие уже перенасыщенным углекислым газом воздухом, я нырнул к левой дверце. Тщетно! Замок намертво заклинил.

Второй нырок.

Вторая неудача.

Мышеловка захлопнута, пойманную мышку топят в поганом ведре.

Еще.

Еще.

Во время очередного всплывания я чуть не сталкиваюсь головой с выжившим охранником. Вообще-то его надо было убить. Нет, я не испытываю к нему злобы, я только жалею кислород. Кислород, который он потребляет наравне со мной и которого слишком мало для двух человек. Против него лично я ничего не имею. Я против его легких.

Но теперь поздно. Теперь на это времени не осталось.

Я ухватываю его за воротник, вытягиваю на поверхность и, не обращая внимания на встречные удары, показываю на дверь. Он понимает меня. Он согласно кивает головой.

Мы ныряем вдвоем и, впихивая в щель дуло пистолета и еще какой-то металлический хлам, выдавливаем дверь.

Все. Свобода.

В отличие от него я не плыву сразу к поверхности. В отличие от него меня там ожидает не одно только спасение.

Пересиливая свои страхи, свои на грани безумия желания, я снова заныриваю в салон автомобиля. Снова туда, откуда я только что выбрался! Я сбрасываю мешающую одежду, я высасываю губами последние пузырьки воздуха, скопившиеся под крышей.

Пора.

Сильно оттолкнувшись, я плыву под водой, над самым дном по течению реки. Мне нужно отплыть как можно дальше. Так, чтобы меня нельзя было увидеть с моста. Мои легкие сжимает спазм удушья, перед моими глазами лопаются розовые пузыри. Но я продолжаю плыть, все более забирая к берегу. Все, больше невозможно, сейчас в мое горло хлынет вода.

Всплытие.

Нет, я не выскакиваю из воды пробкой. Я всплываю одними губами. Это надо уметь так всплывать.

Я делаю глубокий вдох и снова ухожу ко дну.