За первой собакой выскочила вторая, за тем третья, четвертая. Лишь когда они подбежали к раненому собрату, стало заметно, что эти гораздо меньше, примерно с крупную дворнягу. Пока они кружились вокруг раненой зверюги, наружу вылезла ещё одна собака, на этот раз крупная. Подойдя к лежащей на боку, она рыкнула на мелких, обнюхала раненую, выслушала от той жалобный скулеж, а затем завыла. Долго, протяжно, на высокой ноте. И столько тоски было в этом вое, что даже меня пробрало. Мелюзга подхватила вой старшей, окончательно нарушив привычное завывание ветра, наполняя пространство чуждыми этому миру звуками. Пора действовать! Положив плазмомёт на верх своего укрытия, я приблизительно рассчитал траекторию плазменного шара и коснулся активатором пускового отверстия. Промах, хотя и не сильный на такой дистанции, это было видно, пока снаряд был ещё в полёте. Поэтому я сделал ещё несколько выстрелов, стараясь накрыть всю поверхность, на которой находились собаки. Здоровая крупная псина, почуяв неладное, ухватила одного мелкого пастью и ринулась бежать в сторону логова, поэтому я перенес огонь на вход в него. Тварь накрыло в метре от спасительного укрытия, снеся начисто голову вместе с щенком, зажатым в зубах. Переведя раструб плазмомета обратно на подранка, я прекратил стрельбу. Щенки, видимо от испуга, не стали разбегаться, а наоборот прижались к раненому старшему, что и стало для большинства из них гибелью. Как минимум три прямых попадания в мелких и одно в подранка не оставили им шансов. Лишь последний щенок, жалобно поскуливая, полз на передних конечностях в сторону логова, оставляя за собой кровавый след от волочащихся внутренностей. Меня передёрнуло от получившейся картины. Пробежав вперёд, я навел на мучающуюся тварь раструб и выстрелил. Все!

— Гребаные Ублюдки! Это вы хотели увидеть? На это вам нравится смотреть, суки? — Я кричал, подняв лицо к серому небу, — Твари, ненавижу! Я клянусь, клянусь своей жизнью, что приложу все свои силы, чтобы ответственных за все это постигла такая же участь!

Единственное, что я услышал в ответ, это завывание ветра в вершинах скал. Те, кто затеял эту страшную игру, в которой решались судьбы целых миров, лишь с вожделением наблюдали, наслаждаясь зрелищем.

Сплюнув в сердцах, я присмотрелся к отверстию в скале, из которого выскакивали местные собаки. Лезть туда одному, без прикрытия? С одной стороны, время уходит, пока вернусь к Михаилу, пока мы надёжно спрячем трофеи, потом топать обратно, да за это время что угодно может случится! Млять, как же не хватает элементарной связи, хотя бы самой захудалой рации, из тех, что продаются в салонах сотовой связи. Черт возьми, ну не хочу я уходить отсюда, не посмотрев, что там, в нутри! Была не была, нужно хотя бы обследовать подходы, чтобы знать, что брать с собой сюда. Может придется гранатомёт тащить, чтобы зачистить все.

Вход в логово был достаточно большим, чтобы приблизиться, не опасаясь, что на тебя неожиданно выскочит противник. За входом располагался длинный лаз, метра полтора высотой и в метр шириной, уходящий в глубь скальной породы. Поразмыслив, что своим поступком я вряд ли что-то испорчу, я навел плазмомёт в темноту лаза и выстрелил. Сгусток плазмы устремился внутрь и, пролетев метра четыре, врезался в стену, расплескавшись брызгами жидкого пламени дальше по туннелю. Да, теперь было ясно, что это рукотворный туннель, освещения было вполне достаточно, чтобы увидеть работу какого-то инструмента, а может даже машины, оставивших на стенах симметричные линии срезов породы. Пройдя метра три, я вновь выстрелил в глубь туннеля, целясь чуть в сторону от центра. На этот раз шар плазмы не размазало по поверхности стены, а унесло куда-то в глубь, где он врезался во что-то под прямым углом, расплескавшись большим светящимся пятном по какой-то поверхности.