– Проходи, Василий Петрович, садись, – сказал ему академик. – Нужно поговорить. Очень, очень серьёзно поговорить…

    Про Дария Ветрова любили писать журналисты. На какой такой мёд они к нему слетались, нам доподлинно неизвестно. Знаем только, что в каждой статье непременно наличествовала фраза, будто в подначальном ему институте сотрудники любят называть «своего академика» именем ефремовского героя из «Туманности Андромеды» – Дар Ветер. Прочитав это в самый первый раз, означенные сотрудники весьма удивились, а кто-то языкастый имел глупость предположить, уж не с Наливайко ли журналист директора перепутал. Народ похохотал и забыл, а секретарша Валечка тайком побежала предупреждать Наливайко о возможной грозе, и только поэтому должность, на которой трудился острослов, удалось отстоять.

    В итоге теперь, когда Василий Петрович встречался с директором, ему каждый раз помимо воли казалось, будто «Дар Ветер» всё время сравнивает себя с ним. И, естественно, злится.

    Ну вот скажите нам, кто это придумал, будто настоящий ученый муж должен ходить непременно в очках, со сколиозом, с кривым галстуком и на пороге инфаркта? Ему бы Наливайко показать. Вот уж в ком Иван Ефремов, певец гармонии духовного и физического, сразу распознал бы своего персонажа! Двухметровый, могучего сложения, Василий Петрович крестился здоровенной гирей, дружил со штангой и, собрав седую гриву резиночкой на затылке, с азартом волтузил боксерскую грушу. Раньше эта груша висела у него прямо в лаборатории, рядом с недоделанной установкой, и, говорят, немало способствовала прогрессу науки. Теперь, когда в институт зачастили иностранные делегации, грушу пришлось убрать – мало ли, вдруг превратно поймут.

    – Слушаю вас, Дарий Борисович. Что случилось?

    Академик (которого Наливайко иногда про себя называл «местночтимым», ибо к той главной, где Курчатов и Капица, отношения он не имел) выдвинул ящик стола и извлёк толстый, сугубо импортный научный журнал. На яркой глянцевой обложке, над свежими фотографиями с телескопа «Хаббл», значилось название: «Word Scientific Observer».

    – Последний номер, – тоном из серии «случилось страшное!» прокомментировал Ветров и посмотрел на завлаба так, словно тот был непоправимо в чём-то виновен.

    – Как последний? – даже испугался Наливайко. – Они что, закрываются?..

    – Последний на данный момент, – ещё безнадёжнее уточнил директор. Раскрыл журнал на одной из заглавных статей, и между страницами мелькнул краешек листка с переводом. Как всегда в таких случаях, Наливайко вспомнил одно давнее интервью, где Дарий Борисович горько сетовал на незнание языков: «В сельской школе не научили…» Между тем академик поправил очки и начал читать: – «…Возможность обнаружения факта существования нескольких альтернативных реальностей, обусловленного явлением резонанса в мировом эфире, то есть одновременностью процесса с одинаковой частотой электромагнитных колебаний в различных вариантах историй. Мы предполагаем, что зафиксировать инструментальными средствами существование сходных альтернативных миров возможно на основе резонанса одновременных электромагнитных процессов в общей для всех вариантов мировой среде – эфире…» Каково, а? – поднял глаза Ветров.