– Да, есть старое проверенное дедовское средство. – Чёрная Корова перевела дух, облизнула вывороченные губы и сказала внятно, совсем другим тоном: – Повторяю. Зеркало. Погремок. И две правые руки. Через месяц. Идите.

    И они послушно двинулись к дверям: неуязвимый Мгаве, за ним Облегчёнка и подрагивающий пузом Азиат, причём в спину последнему щурился, посапывая, Панафидин. Один Брутальный остался лежать, как лежал. Он уже не осознавал происходившего и потихоньку уходил в совсем другое место…

    Песцов. Если кое у кого пройдёт голова…

    – Знаешь, а в жизни ты лучше. – Песцов потянулся, нащупал дистанционный пульт, с ухмылкой убавил звук. – Взгляд добрей, лицо симпатичней… Самую чуточку…

    – Хотелось бы надеяться, – отозвалась Бьянка, лениво перевернулась на живот. – А потом, ты уверен, что это и вправду я?

    Они лежали на диване под сполохами плазменной панели. С экрана в который уже раз знакомили с негодяем Песцовым. Причём показывали нелюдя уже не самого по себе, а в компании с сообщницей. Естественно, шпионкой, растлительницей, наркоманкой, шахидкой и племянницей Саддама Хусейна. Она была круглолица, горбоноса, волоока и звалась Фатимой.

    – Да нет, не уверен. – Песцов вздохнул, повернулся и взял с блюдечка ломтик ананаса. – Не удивлюсь, если завтра найдут уникальные любительские кадры с крупными планами самолёта, врезавшегося в Торговый центр на Манхэттене. И там в пилотском кресле тоже буду я…

    Вот уже с неделю у них с Бьянкой полным ходом шёл сущий пир во время чумы. Было полностью очевидно, что рано или поздно с дивана придётся слезать, но пока…

    – Ладно, милый, – снизошла Бьянка к его настырным расспросам, – я дам тебе намёк. Представь, идёт игра. У неё есть хозяин. Он свободен от каких-либо правил, он их разрабатывает для других. Ещё есть игроки. Они знают правила, соблюдают их и имеют подручных, которые им во всём помогают. Также имеют место быть фигуры. Эти о правилах не имеют понятия, они соблюдают их так, как диктуют им игроки. А ещё присутствуют битые фигуры. Они не только не принимают осмысленного участия в игре, они даже не догадываются, что таковая идёт. Сравни это с древним суждением о трёх видах людей. Те, кто влияет на происходящее; те, кто присматривается к происходящему, и те, кто удивляется происходящему… Ну что? Как тебе мой тонкий намёк на толстые обстоятельства?

    – Да никак, – не впечатлило Песцова. – Хаббард голимый. Знаем, слышали: «Что наша жизнь – игра». Новенькое что-нибудь расскажи.

    – Хаббард, – заметила Бьянка, – многими уважаем как Будда-спаситель, указующий людям путь к прозрению. Только большинству человечества, как всегда, наплевать…

    – Слушай, ты по батюшке, случаем, не Патрикеевна? – рассмеялся Песцов. – Дай-ка посмотрю, там рыжий хвост не растёт?.. Столько наговорила, а по существу – ничего. Мюллер бы в гестапо точно повесился…

    – Да нет, была я как-то у него, остался жив, – зевнула Бьянка. – А вот что до нашей жизни, понимаемой как игра… Ты правильно улавливаешь, молодец, только не примитив в изложении Хаббарда, а всё гораздо более сложное, на множестве уровней… С несколькими хозяевами, множеством игроков, тысячами помощников и легионами фигурантов. С бонусами, читтами, предметами силы и дальше в том же духе… Такая вот тебе пока что информация к размышлению. А то будешь много знать, скоро состаришься и я тебя разлюблю.