«Мы можем продолжить наш разговор», — сказал Леха.

«Но мы, кажется, собирались вместе уехать и продолжить наш разговор в другом месте?» — на­помнил ибн Фатали.

«Если собирались, — хмыкнул Костюха, — значит, едем».

Снова пошли шумы и словесная невнятица.

—   Они оделись, — сказал Витя, — наш рес­пондент, назовем его так, надел шубу на фрак, и гвоздика слегка прижалась. Мех не мешает, но настройка могла сбиться...

—   Надо ждать, когда они куда-нибудь при­едут? — спросил я.

—   Если поедут к ибн Фатали, он может дома переодеться.

Оставалось ждать, когда снова можно будет различать голоса. Ждать и уповать на то, что мощности передатчика хватит одолеть расстоя­ние, которое нас будет разделять.

—   Давайте сделаем так, — предложил Соло­нин. — Вы слушайте, тут нужна ваша компетен­ция, а я, пожалуй, пока темно и холодно, съезжу в особняк на площади Ахундова, где остановился наш друг из Эмиратов. Как бы он не поставил гвоздику в воду, вот что не дает мне покоя. И не понял таким образом, что ему подсунули. Если все о'кей, я просто сменю батарейки, и пусть он себе млеет, глядя на цветок любви. Как вы думаете?

—   Второй час ночи, — сказал я.

—   Вот-вот, — кивнул Витя. — Самое оно.

—   Но у него же охрана.

—   Догадываюсь. Так отпускаете меня?

Я помедлил с ответом. Дело опасное. Соло­нин, конечно, бывал и не в таких переделках. Но все же...

Я с сомнением покачал головой. Потом пожал плечами. Потом развел руками. Словно исполнил ритуальный танец под названием — да делай, что хочешь, все равно вся ответственность лежит на мне.

Витя засмеялся. Потом легко выпрыгнул из кресла и стал собираться.

—   Я мигом, — сказал он, шурша своим трени­ровочным костюмом, на который сверху надел куртку. — Машина у подъезда?

—   Минутку, — остановил его я. — Я хочу, чтобы тебя подстраховал Новруз.

—    Пусть спит, — отказался Солонин. — Справлюсь сам.

—   Поаккуратней, пожалуйста, — сказал я ему, а сам стал набирать телефонный номер.

Трубку подняли после первого гудка, будто среди ночи ждали моего звонка, жалобный жен­ский голос прокричал что-то непонятное через плач детей. Потом трубку так же неожиданно бросили...

<style name="130">13

—   Ну, вспомнил, где мог видеть мою трубу? — Гоша тяжело оторвал голову от стола и мутными глазами посмотрел на Олега Томилина.

—    Какую трубу? — похолодел Томилин, огля­дывая собравшихся.

—   Подзорную, — подсказал Коноплев, кото­рому весьма подходила роль «шестерки».

—    Нет... — Гоша повертел указательным паль­цем перед носом Томилина. — Ту, через которую ты у меня вылетишь...

—   Кончай, Гоша, — скривился Костя Ру­сый. — Время, время... Проблема неотложная. А ты опять про какую-то трубу. Далась она тебе.

—    Это ему она далась, — обиженно сказал Гоша. — Пристал ко мне: откуда у тебя эта труба да откуда? Где-то он ее видел. А я говорю: нигде ты ее, Олежка, видеть не мог! Потому что она в единственном экземпляре. Адмирал Нельсон через нее единственным глазом смотрел. При Трафальгаре... Его убили, и она ко мне попала самым непредсказуемым путем. Верно я гово­рю? — спросил он окружающих.