— Однако, — добавил Фил, — они говорят, что это может прибавить лишь выносливости, но не скорости. От этого лошадь быстрее не поскачет, лишь выброс адреналина будет более продолжительным.

 «Порой не хватает именно этого», — думал я. Иногда чувствуешь, что лошадь просто не дотягивает до финиша не оттого, что ей не хватает сил, а оттого, что ей не хватает стремления к победе, боевого духа. Некоторых лошадей вполне устраивало быть вторыми. Возможно, им бы как раз и помог беспрепятственный выброс адреналина.

 Кофеин, обладающий аналогичным эффектом, был в скачках запрещен.

 — Почему не проверяют на кокаин? — спросил я.

 — Бог его знает, — ответил Фил. — Возможно, потому что все считают, что требуемое количество кокаина обойдется владельцу слишком дорого и это непрактично. Я хочу сказать... это может не окупить предполагаемой ставки. Но, говорят, кокаин дешевеет, и достать его становится все проще.

 — Я не особо сведущ в наркотиках, — сказал я.

 — Ты что, с луны свалился?

 — Не мое амплуа.

 — Знаешь, как тебя назвали бы в Америке?

 — Как?

 — Правильным, — ответил он.

 — Я думал, так называют гетеросексуальных людей.

 Он рассмеялся.

 — И это тоже. Ты правильный насквозь и во всех отношениях.

 — Фил, — сказал я, — что же мне делать? Его тон тут же стал серьезным.

 — Бог его знает. Мои полномочия заканчиваются передачей фактов. Делать выводы и принимать решения тебе. Я могу лишь сказать, что незадолго до вечера понедельника в кровь Дазн Роузез попал кокаин.

 — Посредством бейстера? — спросил я.

 — Мы не можем с уверенностью утверждать это, — ответил он после некоторой паузы.

 — Как и не можем с уверенностью отрицать.

 — Если я правильно понял, Харли Остермайер отдал тебе поднятую им трубку бейстера?

 — Совершенно верно, — подтвердил я. — Она все еще у меня, но, как я уже тебе говорил, она чистая.

 — Может быть, только на вид, — медленно произнес он, — если кокаин был в виде порошка, мелкие частички могли остаться на ней.

 Я вспомнил, что произошло до скачек в Йорке.

 — После того как Марта Остермайер, подняв голубую грушу от бейстера, отдала ее Роллуэю, — сказал я, — она отряхнула свои руки. Словно ее перчатки были в пыли.

 — Боже праведный, — вырвалось у Фила. Вздохнув, я спросил:

 — Если я дам трубку тебе, ты сможешь проверить ее так, чтобы никто не узнал, откуда она взялась?

 — Разумеется. Все, как и анализ мочи, будет сделано анонимно. Если хочешь, в лаборатории это сделают срочно. Правда, стоить будет несколько дороже.

 — Сделай это, Фил, — попросил я. — Я ничего не смогу решить, пока не буду знать наверняка.

 — Хорошо. Ты скоро сюда приедешь?

 — Дела Гревила занимают так много времени. Приехать я смогу в выходные, но трубку, наверное, пришлю тебе с кем-нибудь пораньше. Надо, чтобы она была у тебя завтра.

 — Хорошо бы, — согласился он. — Тогда завтра к вечеру, может быть, стали бы известны результаты. Самое позднее — в пятницу.