Макс, а точнее, теперь уже — сэр Макс, пошел иным путем. Он поставил себе цель завоевать еще один раллийный трофей. Или, возможно, не один. Но уже в качестве владельца собственной команды. Одной из самых уважаемых и значимых команд в мире раллийного спорта.

И вот теперь два этих солидных и респектабельных джентльмена сидели в овеваемом прохладой кондиционера кабинете Этьена Лавиня, любовались видом плавящегося под полуденным солнцем Буэнос-Айреса. Неспешно пили «Перье». И разговаривали.

— Извини, Этьен, что явился так не вовремя. У тебя на носу начало гонки. Столько дел, я представляю. Горячая пора… С другой стороны, — Мак-Коски лукаво усмехается, — через месяц горячая пора начнется у меня. Так что…

Лавинь делает неопределенный жест рукой. Дескать, чего там…

— Что делать, Макс. Мы себе не хозяева. Как ни парадоксально это звучит. Кому-то кажется, что мы на вершине мира. Что мы — короли. Но времени ни на что нет. А что может быть лучше встречи со старым… — Этьен чуть заметно выделяет это слово, подтрунивая на Мак-Коски, — другом. Так что дела… Всегда есть и никуда не денутся. Тем более… Сколько мы с тобой не виделись, Макс?

— Года три, наверное. Последний раз встречались, когда тебя только назначили. Помнишь, какой ты закатил тогда праздник?

— Да уж, — усмехается Этьен, — как будто вчера. Слушай, Макс, может быть, поужинаем вечером? Я освобожусь пораньше, посидим, не глядя на часы.

— Намек понят, — Мак-Коски вынимает из кресла свою длинную тощую фигуру.

— Да нет, ты не понял…

— Этьен, перестань, я все понял. И ты прав. Встретимся вечером. Я закажу столик в ресторане, в гостинице. Хорошо?

— Хорошо. Или, может быть, ты… — Лавинь неуверенно подбирает слова. — Макс, может, ты по делу приехал? Что-то обсудить? Что-то срочное?

— Да нет, — морщится Мак-Коски, — мне надо проветриться. Проветрить мозги. Перед тем, как принять важное решение. А что для этого подходит лучше, чем путешествие и встреча со старым … — он также ехидно выделяет это слово, — другом?

На столе у Этьена оживает телефон. Он хмурится.

— Извини, — и уже в трубку. — Я просил не беспокоить! — пауза. — Хорошо.

Не успевает он положить трубку и что-то произнести, как тяжелая дверь кабинета со стуком распахивается. И в кабинет врывается… нечто.

Высоченное. Ниже, безусловно, ниже имеющего рост далеко за шесть футов (183 сантиметра — прим. автора) сэра Макса. Но тоже не маленькое. Тощее. Торчащие во все стороны белокурые… патлы. Ибо волосами это назвать нельзя. Огромные голубые глаза. Что-то в них есть… От взгляда маленького игривого котенка, наивного, не ждущего никаких подвохов от жизни. Впрочем, сейчас глаза эти все же горят не пойми чем. То ли — охотничьим азартом, то ли — праведным гневом. Или — и тем, и другим. И еще губы. Пухлые надутые губы, которые уж совсем никак не сочетаются со всем остальным.

Парень, решает Мак-Коски. Красивый, чуть женоподобный, но парень. И, наверное, брезгливо морщится он, гей.

— Этьен! — вопит тощее недоразумение. — Ты в курсе? Нет, скажи, ты в курсе? Ты знаешь, что они собираются сделать под предлогом безопасности? Это же…

— Мы не одни! — рявкает, потеряв терпение, Лавинь.

Юноша (теперь Мак-Коски уже сомневается, голос нежный. Черт бы подрал эту современную молодежь: с первого взгляда не разберешь — парень или девушка!) поворачивается на пятках запыленных кроссовок.