Гладко сошло, ох и гладко! Без единой задоринки! Вот так мы управлялись с делами в былые деньки. Хитрость и маневр! Зачем утруждаться самим, когда достаточно мухлевать и надувать?

Построив пленных вереницей и связав веревкой для облегчения управления, мы направились на юг. Одноглазый с Гоблином расслабились, и разбойники пришли в крайнее возбуждение. Посчитали, что мы поступили нечестно.

Через два дня мы добрались до Риз. Здесь Гоблин с Одноглазым снова организовали ту же иллюзию, и Госпожа передала дезертиров в распоряжение командира гарнизона. При их сопровождении пришлось убить только двоих.

Все это ненадолго задержало нас, но теперь путь свободен, и до Чар всего около часа езды. Придется примириться с тем, что беда — ближе некуда.

Товарищи мои уверены, что основная часть Летописи находится у меня. А правда в том, что она осталась в руках Империи. Ее захватили при Королевском Мосту (старая рана, что болит по сию пору!). Перед самым кризисом в Курганье я пообещал вскоре вернуть ее обратно.

И этот-то самый кризис помешал. И теперь уже ничего не остается, кроме как отправляться выручать Летопись самому.

Глава 3. Таверна в Таглиосе

Лозан поудобнее умостился в кресле. Девчонки хихикали, подбивая одна другую пощупать его шелковистую русую шевелюру. Одна, с самыми многообещающими глазами, наконец решилась провести пальцами по его волосам. Лозан подмигнул Корди Мотеру, сидевшему в противоположном конце гостиной.

Вот жизнь-то пошла с тех пор, как их отцы и братья поумнели! Не жизнь, а мечта. Все мечтали об этом, только пробираться сюда — смертельный риск… Если и дальше так пойдет и ничего не стрясется, он скоро будет весить фунтов этак четыреста и станет самым счастливым лодырем в Таглиосе.

Да кому бы пришло в голову?.. Простая таверна вот в таком простодушном городке. Дыра в стене, каких дома полно было на каждой улице, на каждом углу, здесь — новинка, на которой и не захочешь, и то озолотишься. Если только местные попы не раскачаются сунуть палку в колеса.

Конечно, они — экзотические чужестранцы, на которых не устает дивиться весь город, и даже те самые попы со своими пометами. А особенно их смугляночки-дочери. Это здорово помогает в делах.

Что и говорить, путь сюда был долог и безумен, но теперь каждый шаг окупается с лихвой.

Лозан сложил руки на груди, предоставив девушкам делать что захотят. Этим он мог управлять. С этим он мог справиться.

Корди тем часом откупорил еще один бочонок горького третьесортного зеленого пива: сам же и варил. И за это таглиосские дурни платят втрое против настоящей цены! Что же за место такое, если до них здесь и пива не видывали? Глушь! Несбыточная мечта ни на что не годных чесоточных олухов.

— Знаешь, Лебедь, — сказал подошедший с новой кружкой для него Корди, — ежели дальше так пойдет, надо бы нанять кого-либо, чтоб пособлял мне варить. Через пару дней все запасы выйдут.

— Чего беспокоиться? Долго ль дело-то продержится? Попы эти что-то начинают просыпаться. Собираются найти приличный повод прикрыть нашу лавочку. Так что озаботься лучше, чем бы еще заняться таким же прибыльным. Э, что ты?

— Что «что»?

— Да ты как-то вдруг помрачнел.

— Черная птица рока только что вошла в наши двери.

Лозан быстро обернулся. Так и есть. Нож вернулся домой. Высокий, сухощавый, чернющий. Бритая голова сверкает, мускулы так и играют при каждом движении… Ни дать ни взять — отполированная статуя. Нож неодобрительно оглядел таверну, подошел и уселся за стол Лозана. Девчонки принялись строить глазки ему — он был не менее экзотичен, чем Лозан Лебедь.

— Пришел забрать свою долю и сказать, какие мы мерзкие, что развращаем этих невинных детей? — поинтересовался Лозан.

Нож покачал головой:

— Этот старый наркоман Копченый снова видел сон.