— Может, пойдем вместе? — предложил Пакстон.

— Сейчас никак не могу. Я должен отразить атаку. Петви добился перевеса, сберег боеприпасы и произвел некоторые маневры, а я их не сразу заметил. Поверьте, сэр, положение мое незавидное.

— Кто этот Петви?

— Противник. Мы вот уже два года воюем.

— Понимаю, — серьезно сказал Пакстон и удалился.

Он нашел тропинку, которая привела его в лощину между двумя холмами. Здесь, под сенью густых деревьев, стоял старинный дом.

Из дворика в виде патио женский голос окликнул:

— Это ты, Нельс?

Женщина сидела в кресле-качалке на гладком плитняке и казалась белым пятнышком: бледное лицо в ореоле седых волос.

— Не Нельс, — сказал Пакстон. — Старый друг вашего сына.

Здесь, он заметил, почти не слышен был шум битвы: благодаря каким-то особенностям акустики звук терялся в холмах. Только небо на востоке вспыхивало от взрывов ракет и тяжелых артиллерийских снарядов.

— Мы рады вам, сэр, — сказала старая дама, не переставая раскачиваться в своем кресле. — Но мне хотелось бы, чтобы Нельсон был дома. Не люблю, когда он бродит в темноте.

— Меня зовут Стэнли Пакстон. Я из политиков.

— Ах, да. Теперь припоминаю. Вы были у нас однажды на пасху, двадцать лет назад. Я Корнелия Мур, но зовите меня просто бабушкой, как все здесь.

— Я очень хорошо вас помню, — сказал Пакстон. — Надеюсь, я вас не стесню.

— Боже упаси! У нас редко кто бывает. Мы рады каждому гостю. Особенно обрадуется Теодор. Зовите его лучше дедей.

— Дедей?

— Дедушкой. Так Грэм, когда был малышом, называл его.

— Я видел Грэма. Он, похоже, очень занят. По его словам, Петви добился перевеса.

— Этот Петви слишком грубо играет, — слегка нахмурилась бабушка.

В патио неслышно вошел робот.

— Обед готов, госпожа.

— Мы подождем Нельсона, — сказала бабушка.

— Да, госпожа. Хорошо бы он вернулся. Нам не следует слишком долго ждать. Дедя уже второй раз принимается за бренди.

— У нас гость, Илайджа. Покажи ему, пожалуйста, его комнату. Это друг Нельсона.

— Добрый вечер, сэр, — сказал Илайджа. — Попрошу вас пройти со мной. И где ваш багаж? Я могу, пожалуй, сходить за ним.

— Конечно, можешь, — сухо сказала бабушка. — И я просила бы тебя, Илайджа, не ломаться, когда у нас гости.

— У меня нет багажа, — смутился Пакстон.

Он прошел за роботом в дом и через центральный холл поднялся по очень красивой винтовой лестнице.

Комната была большая, со старомодной мебелью и камином.

— Я разожгу огонь, — сказал Илайджа. — Осенью после захода солнца бывает прохладно. И сыро. Похоже, собирается дождь.

Пакстон стоял посреди комнаты, напрягая память.

Бабушка — художница, Нельсон — натуралист, а вот чем занимается старый дедя?

— Старый джентльмен, — сказал робот, нагибаясь к камину, — угостит вас вином. Он будет настаивать на бренди. Но, если желаете, сэр, я могу принести вам что-нибудь другое.

— Нет, спасибо. Пусть будет бренди.

— Старый джентльмен чувствует себя именинником. У него найдется, о чем с вами поговорить. Он как раз закончил сонату, сэр, над которой трудился почти семь лет, и сейчас вне себя от гордости. Не скрою, случалось, дело шло крайне туго, и он делался тогда просто невыносим.