Изменить размер шрифта - +
Даже особой злости и досады не было.

Нашёл почти такой же сейф, который был у атомитов и в дежурной части мертвецкого города. Ключ от него лежал в кармане штанов муровского авторитета. Содержимое двух отделений стального ящика принесло мне трёхсотграммовую банку из-под кофе полную «гороха», две таких же со споранами и пластмассовую коробочку, в которой когда-то были мятные драже, с пятью чёрными жемчужинами. Это только то, что я взял с собой. Было там и золото с драгоценными украшениями, боеприпасы (но не для наших калибров), «янтарь» из элиты, большая автомобильная аптечка в виде пластикового дипломата, заполненная шприц-тюбиками с ярко-оранжевой жидкостью – спек.

Огромное богатство, целое состояние! Но всё это я бы сменял на информацию про то, куда подевались вещи институтских учёных. Мне везёт на хабар и этим я вполне доволен. Восемьдесят процентов иммунных за всю свою жизнь не получают половины того, что я попало мне в руки за эти месяцы, как моя «газель» с мебелью въехала в вонючий туман. Но Улей, словно в качестве компенсации за такую плату заставляет меня раз за разом балансировать на грани жизни и смерти.

Закинув в найденный в доме мешок банки с ценным содержимым, заодно присовокупив к ним и янтарь со спеком, я вышел на кухню. Там мой взгляд упал на незнакомца, который всё так и лежал среди кружек и кастрюль. Рядом с ним валялся небольшой оружейный чехол, а чуть в стороне огромный охотничий прямой кинжал с двойной заточкой.

– А не ты ли их всех порезал, болезный? – задумчиво произнёс я. – Сейф хотел почистить, что ли, воспользовавшись большой гулянкой в посёлке?

Тут мне пришла в голову мысль, что этот тип может знать, куда подевались вещи из Института. Ведь он удачно подгадал время и даже всё исполнил идеально, только моё появление помешало ему воспользоваться плодами, хм, своего труда. А раз так, то следил и собирал сведения, среди которых могут быть и те, что нужны мне. Проверив пульс на шее мура, я повеселел – живой. Значит, сгодится в качестве языка.

Я вернулся в комнату, забрал ремни у покойников и туго связал ими пленника. Чтобы не закричал, если очнётся раньше, чем вынесу его из посёлка, я отрезал ножом большой лоскут от шторы на окне и затолкал его ему в рот.

Пленника закинул себе на плечо, мешок повесил на спину, к нему прицепил и чехол с оружием, который нашёл рядом с муром-крысой. Даже в полутьме кухни я разобрал, что вещь выбивается своим видом из стандарта. Думаю, остальные бандиты будут удивлены, обнаружив оружие рядом с покойниками, а его хозяина – нет. А вот кинжал брать не стал, наоборот, ещё и кинул в комнату к убитым под стол. Оружие это тоже имело характерный облик и по нему поселковые мигом опознают убийцу. Ну, если тот, конечно, воспользовался своим клинком, а не хотел подставить кого-то из бывших товарищей и утащил чужой.

Покинул посёлок так же беспроблемно, как и вошёл в него. Только головная боль усилилась, когда под отводом взгляда прошёл рядом с постовым у ворот, всё так же продолжавшего хлестать дорогое баварское пиво. Боль – это последствие от возросшего груза, что нужно было скрыть от чужих глаз. Особенно, когда довесок был живым существом. С мёртвым грузом всё происходило куда мягче.

– Вожак той стаи бибизянов? – поинтересовался у меня Дед, когда я свалил пленного на позиции пулемётчика.

– Нет, вожак помер. И помог ему в этом вот этот красавчик, – я легонько ткнул носком ботинка в лодыжку муру, который всё ещё не пришёл в себя.

– Какой же он грязный и вонючий, – задумчиво произнесла Кошка, которая фонариком со светофильтром на пару секунд осветила бессознательное тело. – И весь в синяках почему-то.

– Это я его прикладом угостил, отчего он улетел в шкаф.

– Синяки старые, – покачала головой девушка и вопросительно посмотрела на меня.

Быстрый переход