Да и моя команда, включая меня самого, едва ногами шевелила, когда на горизонте забрезжил рассвет.

«Камазы» легко пёрли по ухабам, глотая километр за километром, приближая нас к тем местам, где можно будет снять ненавистные маски, от которых уже до исступления хочется расчесать лицо.

Взяли два грузовика: обычный «трёхостник» с железным кунгом и даже печкой, работающей на соляре и мазуте, и двухосный с самодельным бронированием бортов и кабиной, у которого имелся кронштейн для странной футуристической винтовки. На первом ехали спасённые, все тринадцать человек, которым повезло спастись от желудков атомитов.

Иногда я слышал, что Улей – это территория везучих, потому что другие тут не выживают. Так вот, про эту «чёртову дюжину» можно смело говорить, что они везучи в энной степени. Это же надо среди тысяч перенесённых в этот мир революционеров и федералов получить бонус в виде невосприимчивости к негативным преобразованиям организма споровым паразитом, не попасть в лапы мутантов, стекающихся в город на излучение от подрыва тактического заряда, и потом быть спасёнными нами! Я себя считал везунчиком в квадрате. Но компания в грузовике, катящем вслед за нашим, как бы не везучее меня оказалась.

Ехали без роздыха, перекусывая на ходу и делая короткие остановки, чтобы подменить водителей. Особенно часто за рулём менялись вояки, так как огромная машина на тяжёлом бездорожье вытягивала силы, как сухая губка воду с кухонного стола. Напряжение и усталость привели к тому, что с виду разделение между ними по партиям исчезло: оппозиционер менял федерала, а потом его менял опять сторонник революции. Всё проходило спокойно, равнодушно как-то, без косых взглядов.

Я и Кошка находились в кузове, контролируя окрестности.

В этот день выбраться с заражённых кластеров не вышло и когда стало уже достаточно темно, пришлось останавливаться.

– Да мы с фарами проедем, что белым днём, – заикнулся, было, Толик. – Зачем тормозить, если до нормальных мест недолго осталось по вашим словам?

И тут же получил отповедь от Деда.

– Многие тут считали себя дюже умными, да с фарами катались ночами, – саркастически произнёс он. – Да только… – и сделал паузу.

Когда она подзатянулась, то старлей поинтересовался:

– И? Что «только»?

– Да только у таких умников уже давно сороки надгробия засирают, вот что, – закончил свою фразу мой товарищ. – Нельзя ночью кататься в Улье и тем более светиться аки новогодняя ёлка на городской площади ночью первого января.

– Он прав, Толь, – произнёс я. – Ночью будем сидеть тихо и ждать, когда рассветет. Может, мутанты все в ваш город рванули и все там отжираются да облучаются, а может, уже по окрестностям разбежались и ищут свежатинки вроде нас.

– Понятно, что ничего не понятно, – пробормотал он, всё ещё с трудом веря, что какие-то монстры способны на равных противостоять команде стрелков с автоматическим оружием, включая пулемёты. – Как дежурить будем?

– Мы втроём отстоим ночь, а вам лучше всего отдохнуть, – ответил ему я.

Ещё одну ночь без сна выдержать было очень тяжело, поэтому пришлось глотать химию из аптечки, собранную специально для посещения заражённых территорий. План провести сутки-двое на рад-кластерах провалился с треском. Хорошо, что когда готовился к охоте на местных мутантов, то следовал таёжному правилу: идёшь на день – припасов бери на три, бери то, что может и не пригодится, но без чего в критической ситуации не выжить. Вот и лежали у нас троих специальные лекарства на основе змеиной желчи и ещё десятка веществ, которые капитально отбивают сон и при этом не превращают в бодрствующего тупого зомби.