— Кто там? — выкрикнул Хилари.

— Полковник Крисп?

Как ему следует отвечать?

— Кто там? — повторил он отрывисто.

— Полиция, сэр.

У Хилари сжался желудок.

— Кто вас знает, действительно вы из полиции или нет?

— Возьмите дверь на цепочку, сэр, и я просуну вам удостоверение.

Предложение звучало вполне разумно. Хилари так и сделал. Он окинул взглядом удостоверение, просунутое ему в щель. Маджон?

Отворив, Хилари отступил в холл, пропуская Маджона в квартиру и избегая встречаться с ним взглядом. Вслед за Маджоном вошел Ховэдэй, закрыв за собой дверь.

— Да, ничего себе погромчик, — заметил Маджон. — Вряд ли ваша страховка п редусм атри ва л а подобный ущерб.

— Нет, конечно. В Сохо случаются буйные стычки, но в них лишь постреливают, а не палят.

Маджон представился сам и представил Ховэдэя.

— Разумеется, вам полагается определенная компенсация. В конце концов, ответный огонь по вашей квартире спровоцировало присутствие в ней полиции.

— Верно. Очень любезно с вашей стороны, что вы напомнили об этом сами, Маджон, избавив от подобной необходимости меня.

— У нас не принято ни уклоняться от ответственности, ни выторговывать лишние очки. Как докладывали мои люди, вы проявили исключительное мужество и хладнокровие.

— Благодарю вас, вы очень любезны, — пробормотал Хилари. И добавил чуть погодя: — Какое чудесное слово — "хладнокровие".

— За все годы службы мне не часто доводилось его использовать.

Итак, ему достались комплименты и обещалось возмещение убытков. Но оставаться и далее полковником Криспом было, безусловно, опасно.

— Где господин Глэсп? — спросил Маджон.

— Глэсп? Почему вы спрашиваете?

— Складывается впечатление, что вас очень огорчил причиненный комнате ущерб. Так реагировал бы ее хозяин. Должно быть, вы очень близки с Глэспом.

Хилари решился на отчаянный шаг. В конце концов, уж полиция-то понимает, почему иной раз приходится притворяться кем-то другим.

— Мы с Глэспом куда более близки, нежели вы полагаете.

— Да? Готов биться об заклад, что вы и есть Глэсп.

— Почему?

— В списках личного состава нет никакого полковника Криспа. Есть лишь майор Крисп, инвалид, проживает в Сингапуре. Отставник. Секретарь местного стрелкового

клуба.

— Назовись я Смитом, это дало бы мне определенные преимущества, — улыбнулся Хилари.

— Отнюдь, — Мадж он не был очень расположен улыбаться в ответ. — Смит сразу же вызывает подозрения. Крисп — нет.

— Что ж, теперь вы знаете.

— Почему вы назвались чужим именем? Это у вас привычка такая? Или болезнь?

— Я не хотел пускать к себе в дом полицию, но, коль уж пришлось, решил обеспечить себе известный авторитет.

— Разумно, — одобрил Маджон. — В чем вы и преуспели. Очень впечатлили моих ребят. Один сказал даже, что таких теперь больше не бывает.

— Похоже, он далеко пойдет.

Маджон выдержал долгую паузу. Затем улыбнулся, и в улыбке его проскользнула ирония.

— Кто же вы сейчас? Глэсп или Крисп?

— Глэсп, — резко ответил Хилари.

Маджон прошелся по комнате, разглядывая обстановку.

— До выхода на пенсию вы служили в британской разведке?

— Я не могу говорить о своем прошлом.

— Вот как?

— Разве не ясно? Коль скоро мне не разрешено о нем писать — как сделали некоторые другие, — то и говорить о нем мне нельзя.