Через три часа, когда поезд подходил к Кобленцу, Ник уже был вне себя от беспрерывных вопросов и подколок Сахно.

«Уж лучше бы дал ему выпить. Может, хоть проспал бы он всю дорогу?» – думал Ник, первый раз долго пообщавшись с трезвым напарником.

– Wo ist hier hotel «Mauer»? – спросил Ник у служащей бюро справок Кобленцкого вокзала.

Пока девушка с короткой мальчишеской стрижкой нажимала клавиши на своем компьютере, Ник прочитал ее нагрудную бирку. Немку звали Хайди.

Она объяснила, как дойти до гостиницы, а Ник сказал «Vilen dank, Heidi» и поймал в ответ ее удивленную улыбку.

– Ну, заклеил? – спросил Сахно, наблюдавший за диалогом со стороны.

– Пошли, гостиница рядом.

Гостиница «Мауэр», располагавшаяся в длинном трехэтажном здании, оказалась полна негров.

Даже перед стойкой регистрации стояло несколько из них. Остальные уже сидели за кофейными столиками фойе и чего то ждали. Один пожилой негр с седыми волосами действительно пил кофе – он по крайней мере выглядел респектабельно.

– Слушай, может, пойдем в другую гостиницу? – спросил Сахно.

– А ты что – расист?

Сахно промолчал. Потом скривил губы в усмешке:

– А, я забыл! Ты же специалист по Африке…

Номер им дали на третьем этаже с окном на улицу. Две аккуратно застеленные кровати, телевизор, укрепленный на кронштейне на стенке, письменный стол со стулом и два небольших кресла.

– Я на этой! – Сахно бросил свой чемодан на левую кровать.

«Оттуда телевизор смотреть удобнее», – понял Ник и молча подошел ко второй кровати.

– Так, где тут ванная с туалетом? – сам себя спросил Сахно и вышел в коридорчик номера.

Ник подошел к окну. Улица перед гостиницей была безликой и серой. Два офисных здания напротив, ни одного дерева.

Из ванной донесся шум душа. Сахно что то негромко пел. Прислушавшись, Ник вроде уловил мелодию знакомой с детства революционной песни.

Минут через пять песня закончилась, и Сергей с мокрой головой вернулся в комнату. Голый, на бедрах завязано белое полотенце, в руках – два стакана.

– Ну что? Вино или водка? – спросил он.

– Вино, – сказал Ник, вздохнув.

Сахно полез в чемодан, достал бутылку портвейна, открыл. Налил по полному стакану.

– За благополучное прибытие! – он приподнял свой стакан и кивнул Нику.

Потом он скачал с Ника коричневый конверт с деньгами. Заглянул внутрь.

– Ничего, на первые дни хватит! – прокомментировал он увиденную сумму. – А там, наверно, еще принесут? – И он посмотрел на Ника с хитрой ухмылочкой.

Выпив два стакана, он снова оделся в джинсовый костюм, сунул в нагрудный карман сложенную вдвое пачку дойчмарок. Теперь его оба нагрудных кармана оттопыривались с такой силой, что казалось, вот вот прорвутся.

– Ты бы хоть паспорта вытащил, – посоветовал ему Ник. – Не украдут.

– Ни хрена! Все свое ношу с собой! – сказал на это Сахно. – Так, я пойду прогуляюсь. Может, где нибудь колбасу на вечер найду. А ты делай, что хочешь!

– Подожди, – остановил его удивленный Ник. – К нам могут прийти…

– Не к нам, а к тебе. Вот ты и дежурь по номеру. Пока!

Хлопнула дверь, и Ник остался один. Чувствовал он себя полным идиотом. Настроением снова командовала усталость. Он допил портвейн, включил телевизор и прилег на кровать Сахно – все таки оттуда смотреть телевизор было удобнее.

Он и заснул под какую то дурацкую немецкую песенку в исполнении толстоногой немки, одетой в короткое салатовое платьице в красный горошек.

22

В Москве стояла жара.