|
Все происходит беззвучно, была вещь — и сгинула. Как корова языком слизнула. Понял… То есть ничего я не понял, не знаю таких ловушек, но и незнаемая ловушка вполне обозначила себя. Далековато, правда. Ставлю бутылку водки против старого носка, что аномалия там не одна, есть и ближе. Ждут, гады. Впереди обыкновенное скопление необыкновенных аномалий, лабиринт с узкими проходами, если они вообще есть. Ибо, если их нету, придется возвращаться и пробовать пройти с другой стороны. Вновь идет в дело моя гаечка на леске. Кидаю ее чуть левее и недалеко. Чисто? Ой, не верю. Кидаю правее — ага! Гайку в полете подбрасывает кверху, леска лопается. Гравиконцентрат? Но кто и когда видел гравиконцентраты, висящие в воздухе? И куда делась гайка? Допускаю, что металл можно ужать в объеме, но не до полной же невидимости! Не в точку же! Странный это гравиконцентрат, такой же странный, как местная «зыбь». Ну ладно, теперь-то куда? Битых полчаса я вожусь, открывая все новые ловушки, прежде чем картина начинает проясняться. Узкий кривой проход действительно существует и сильно мне не нравится, а что делать? Если не случится фатального невезения, пройдем, но вот что дальше? Отсюда не разобрать. Что там за аномалия, которая сожгла мою метательную звездочку? Я могу подобраться вплотную, но там ведь так узко, что и не размахнешься как следует, чтобы пустить еще одну… И «шнек», главное, пищит все время, и позвоночник холодеет, а мурашки так бегают по всему телу… А пробовать-то надо. Другой бы, может, повернул назад, да я не постесняюсь признаться, что мне очень страшно, однако же не настолько, чтобы не понять: что вперед идти, что назад — разницы уже никакой, везде ждущая смерть. И еще — я упрямый, это уж у меня с детства. Никогда в такие минуты я не думаю об Аде. Нельзя. Я потом о ней подумаю, если выберусь живым, и подумаю не без приятности. Дом. уют, женское тепло… Никакого глубокого чувства у нас, конечно, нет и не было, но — притерлись, привыкли друг к другу. И мне, неприкаянному, тихая пристань, и ей нормальный мужик в доме… А я нормальный? Наверное, Ада считает, что да. Не евнух ведь еще, и руки у меня растут откуда надо. Малопьющий. Чего ж еще? Чтобы тараканов в голове не было. Это она упустила. Но нет во мне сейчас мыслей ни о чем, кроме одной: как пройти к машинному залу? Похоже, никак. Малейшая оплошность — и ты в ловушке, и привет горячий, и аминь. — Назад, — командую Вычету. Тот только что был напряжен, как струна, только не звенел, а теперь растерян: как это? Почему назад? — Давай, давай… Десять шагов назад. Теперь основные ловушки впереди, а справа от нас та самая асфальтовая «зыбь», и она вновь начинает колыхаться, чуя наше приближение. Очень мило с ее стороны! А бросим-ка туда гаечку… Упала и ушла в асфальт, как в воду. Красивое зрелище, жаль, оценить по достоинству его некому… Она! А колыхание-то, кажется, замирает… Замерло. Асфальт как асфальт. Даже прежние трещины на нем вновь проявились. А ну-ка еще одну гаечку… Пошла спокойно, далее покатилась с негромким стуком, как положено, и легла. |
