|
А как насчет одиночных мутантов? Не знаю. Редколесье сменяется кустарником, кустарник — пустошами, то голыми, как коленка, то заросшими всякой растительной дрянью самого уродского вида, а за пустошами вновь идет редколесье. Деревья изуродованы — иные скручены винтом, другие стелятся по земле, как полярная береза, третьи пустили воздушные корни, уже достигшие земли и вбуравившиеся в нее. Вы видели, чтобы обыкновенная липа пускала из ветвей корни, словно какой-нибудь нерусский баньян? Многие деревья расщеплены повдоль, некоторые из них засохли, но большинству на это плевать — растут себе дальше и в расщепленном виде. Первый взрыв хлестнул их по генам, а Второй начудил еще изряднее, но как и чем — ни одна душа в мире не понимает. И еще много старых воронок, как после войны. Кого здесь обстреливали, кого бомбили, чего хотели достичь? Покрыто мраком. Вон БТР ржавый завалился кормой в воронку, и ржавчина на нем знакомо серебрится — еще одна «зыбь». Притронься к ржавому железу — оно потечет, и ты завязнешь в нем, как муха в патоке, бронетранспортер растечется медузой на песке, станет густой лужей и перестанет существовать вместе с тобой. А не тронешь — исчезнет «зыбь» после очередного выброса, а Б1 останется цел и будет продолжать понемногу ржаветь. Возможно, он еще даст защиту каким-нибудь сталкерам, атакованным стаей мутантов. А может, возле него возникнет область пси-излучения — они любят скопления металла, — или родится еще чего похуже. Заранее не угадаешь. Предсказать поведение Зоны хотя бы на крошечном ее участке не берутся и самые башковитые из яйцеголовых умников. — Вертолет! — Гляпа первым слышит характерный надтреснутый гул. Прячемся в кустах — чего зря отсвечивать? Чисто формально военные вправе стрелять на поражение в каждого, кто слоняется по Зоне без пропуска, заверенного в десяти инстанциях, и ответчика системы «свой — чужой». И даже этого мало, нужна еще специальная каска оранжевого цвета с катафотом- отражателем для ночного времени. Теоретически без всего этого хозяйства сталкер будет однозначно убит при встрече с наземным или воздушным патрулем. На практике же целенаправленная охота за сталкерами идет только тогда, когда высокое начальство пеной брызжет: найти, уничтожить! А если начальство не в курсе или ему до фени, то пострелять служивые, пожалуй, постреляют, но не будут особо настойчивы. Они ведь тоже люди — и офицеры, и солдаты- контрактники. Что надо таким? Обозначить свое присутствие в Зоне, чтобы их боялись, разок-другой в месяц отрапортовать об успешно проведенной операции, чтобы доказать свою полезность, подстрелить раньше бандитов какого-нибудь особо неудачливого бедолагу-сталкера с хабаром и загнать тот хабар торговцу, чтобы, значит, не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы службы… вот и все, пожалуй. Вертолет маленький, но с острорылыми подвесными контейнерами для ракет. Он держится метрах в ста над Зоной — правильно делает! — и летит мимо, но скоро возвращается и начинает кружить. Если он оборудован тепловизором, наша песенка, пожалуй, спета. Заметит. Ох, неспроста он вьется. — Это все ты, — шипит мне Хвост прямо в ухо. — Из-за тебя все пошло кувырком. — Почему это из-за меня? — возмущаюсь я. — Кто нас гонял? Кто осадил Янтарь? Кому мы, спрашивается, мешали? — Всем мешали! Вот теперь и воякам… Не думаю, что он прав. |
