— Значит, за подробностями о жизни четы Васильков — не к вам? — протянула я, шутливо изображая досаду.

— Увы. Лучше Лучистого поспрашивайте. Из квартиры 17 в. Он к соседям зачастил в последние месяцы.

Сердце сделало двойной кувырок.

— А вы что о нем расскажете?

Голос не дрогнул. Кажется, нет.

— Своеобразный тип, — охотно отозвался Роэн. — Успешный бизнесмен. Когда-то занимался семейным делом. В Объединенном Доле у них заводик по производству элитного вина и собственные виноградники. Но там работают не роботы, а люди. Возможно, на этой почве они с Васильками и сошлись. Те вообще железоненавистники.

Я выдавила подобие улыбки. Вряд ли на этой почве. Батюшка Эйвана не раз сетовал, что человеческий труд обходится дорого. На большинстве предприятий производство давно и полностью автоматизировано. Однако, по мнению Лучистого-старшего (и не его одного), любой элитный продукт обязаны делать люди, а не машины. Эйван не разделял убеждения родителя. Считал, что робот в состоянии рассчитать пропорции ингредиентов вин, чтобы не выходе получилось высочайшее качество и непередаваемый вкус.

— Лучистый покинул семейный бизнес, уступил место младшему брату, — продолжил Роэн с вдохновением, будто читал сценарий новой пьесы. — Однажды во время командировки в нашем Доле, познакомился с цветочной феей — госпожой Хризантемой.

— С кем? — изумилась я, невольно подавшись вперед.

— О! Вы о ней не слышали? Обязательно посетите любую из лавок. А лучше — центральную. Познакомитесь с самой Хризантемой. Оригинальная старушка. Она разводит особенные сорта цветов. Скрещенные виды. Неувядающие. Когда они с Лучистым познакомились, Хризантема держала одну единственную лавку. Но у парня нюх на выгоду. Он предложил даме продавать необычные цветы в других Долах. Они организовали общее дело и с тех пор процветают — в прямом и переносном смысле.

— Занятная история, — протянула я задумчиво.

Никогда бы не подумала, что Эйван уйдет из семейного винного бизнеса. Еще в юности он фонтанировал идеями, как расширить производство и ассортимент вин.

— Занятная, — кивнул Роэн, делая большие глаза, как взрослый, рассказывающий детям увлекательную сказку. — Но это лишь одна сторона истории Лучистого.

— У него есть жуткая вторая личность? — подыграла я весело.

— Есть, — режиссер тяжко вздохнул. — Лучистый — жуткий ловелас. Меняет девушек гораздо чаще, чем перчатки. Имейте в виду, когда пойдете его допрашивать, вы в его вкусе.

Захотелось сострить, мол, Роэн истинный джентльмен, раз печется о моей репутации и благочестии. Но язык не повернулся. Сердце кольнул шип ревности. Во время короткой встречи Эйван и не скрывал, что предпочитает короткие романы без обязательств. Но в интерпретации Роэна это звучало гораздо отвратительнее.

Интересно, если б жизнь сложилась иначе, сумела я бы остаться для Эйвана единственной? Или б коротала одинокие вечера, пока супруг развлекается на стороне?

— Думаете, Лучистый и Надин… — начала я, подавив горечь.

Но Роэн выставил вперед ладони.

— Чего не знаю, того не знаю. Однако Лучистый производит впечатление человека расчетливого. Зачем усложнять себе жизнь связью с домработницей соседей, когда он и так получает любую женщину, которую захочет.

Невидимый шип вошел глубже.

Получает любую… Зачем усложнять…

А если Эйван потерял бдительность и усложнил себе жизнь? С Надин? Она хотела большего — вырваться из круговорота унылого беспросветного существования.