Эйван вел меня в танце под легкую, жизнеутверждающую мелодию, а мне мерещились морской запах и шум накатывающихся на берег волн — атрибуты наших тайных встреч в пляжном домике жениха. Почему тайных? Семья бы не одобрила близость до свадьбы, а мы не хотели ждать. Сбегали от всех, чтобы побыть наедине, растворяясь друг в друге, сгорали, чтобы вновь восстать из пепла обновленными, полными жизни.

«Солнце, пообещай, что будешь светить мне вечно», — просил Эйван на прощание.

Я лукаво улыбалась.

«Солнце светит лишь достойным».

«Я всегда буду достойным».

«Обещаешь, Луч?»

«Клянусь!»

Этот диалог стал нашим ритуалом, мы повторяли его десятки раз. Позже я произносила его одна, лежа на жесткой узкой койке в темнице. Пыталась представить, где Эйван. Думает ли обо мне, как я о нем. Жених отсутствовал в Доле, когда мне пришлось бежать из дома посреди ночи. Уехал по семейным делам в другую страну. Я не рискнула связаться с Эйваном, опасаясь, что люди отчима пасут его на случай, если избежавшая смерти беглянка появится на горизонте. Я не посмела навлечь беду на любимого. А потом стало поздно, мой путь пересекся с убийцей, жаждущей избавиться от собственной внешности…

Четыре года спустя тюрьму я покинула другим человеком. От меня прежней не осталось следа. Эйван Лучистый был также далек от меня, как бродяжка и беглая преступница Инга Брир от Объединенного Дола. Я даже справки не навела. К чему? Я умерла для несостоявшегося мужа. Он перестал существовать для меня. Я возвела стену между прошлым и настоящим, такую, что не разрушить вовек.

Но сегодня преграды пали, а разделенные пропастью берега сомкнулись. Танец поглотил меня, во всем мире остались лишь я и Эйван. Словно не было последних восьми лет, не было боли, отчаянья и одиночества.

— Эйван… — сорвалось с губ.

Это сказала не я. Его имя произнесла она — мертвая. Так, как шептала раньше: ласково и призывно.

Он среагировал, не дав опомниться. Прижал к стене и…

От жадного поцелуя пол под ногами качнулся.

«Нельзя! Бежать! Спасаться!» — закричал кто-то в голове.

Наверное, здравый смысл. Но тело не послушалось. Оно желало иного — оказаться в объятиях Эйвана Лучистого. А мертвая девятнадцатилетняя девочка со светлой фамилией Солнечная жаждала воскреснуть. Хотя бы на одну ночь…

* * *

Я лежала, едва прикрытая простыней из тончайшего шелка, в тайной квартирке Эйвана над рестораном «Луч». В квартирке, куда он, наверняка, приводил множество случайных подруг. Тех, которые ничего для него не значили. Мой вновь обретенный любовник спал на животе, спрятав руки под подушку. А я лежала без сна, прислушивалась к звукам ночной улицы из приоткрытого окна и думала, думала…

Странная получилась ночь. Бурная, наполненная глубоким наслаждением, но не такая, как я рассчитывала. Эйван изменился. Звериная сущность, которую я ощутила мимоходом при встрече в «Белом тюльпане» проявилась и сегодня. Нет, он не был груб. Скорее, напорист и властен, в каждом движении проявлял превосходство. Он получал удовольствие, доминируя и подчиняя. Не причинял боли, но требовал стопроцентного послушания.

Я же помнила его другим. Нежным, касающимся меня бережно, словно я — самое ценное, что есть на свете, и могу сломаться, если надавить. Соглашаясь сегодня на близость, я надеялась получить того Эйвана и снова превратиться в саму себя, вернуть счастливые мгновения нашей юности. Но этого не случилось. Эйван был нынешним Эйваном, а я марионеткой, проведшей ночь с незнакомцем. Приятную в целом ночь. Но не ту, о которой вспоминают с блаженной улыбкой на губах.

…Он проснулся, когда я принимала душ. Вернувшись в комнату, тонувшую в сумраке пасмурного осеннего утра, я застала любовника у зеркала.