Как и в большинстве детективов, в спектакле речь шла об убийстве. Жертва — успешный банкир в расцвете лет. Подозреваемых традиционно набрался ворох: от вереницы родственников до дворецкого и кухарки. Роэн блестяще разложил мозаику, оставляя крючки для зрителя и своевременно вводя новые улики. Умело играл судьбами, подставляя под удар то одного подозреваемого, то другого. Я до последнего не угадала убийцу.

Однако развязка разочаровала. Преступницей оказалась супруга. Банально и печально. Она неделями травила мужа, имитируя болезнь. Но Роэн остался верен себе. Под конец преподнес сюрприз. А именно — ожившего покойника. Предприимчивый банкир вовремя сообразил, что дела плохи, и не без помощи друга-доктора организовал безвременную кончину.

Зрители оценили ход и долго аплодировали, стоя. Даже Квентин впечатлился, но, я подозревала, не столько спектаклем, сколько белокурой девой, игравшей незадачливую преступницу. Послал ей воздушный поцелуй и получил в ответ море томных взглядов из-под длинных накладных ресниц.

— Идём, — потянула я напарника к выходу из зала. — Если нужны координаты актрисы, спрошу у Роэна.

— Не стоит, — отрезал Квентин неожиданно сурово. — Цветы созданы, чтобы ими любовались, но не обязательно каждый трогать руками. В смысле, срывать.

— Да ты философ, — поддела я и дружески ткнула робота в бок.

Квентин вознамерился что-то пробурчать, отнюдь не приятельское. Но помешал оклик.

— Релия!

К нам, умело лавируя в толпе, пробирался режиссер. Он прокладывал себе дорогу, не замечая желания других зрителей поздравить его с премьерой и перекинуться парой слов.

— Добрый вечер, — поздоровалась я с Роэном, едва он предстал перед нами с улыбкой радушного хозяина на лице. — Это Квентин Аквамарин, мой помощник в делах и напарник в расследовании. Роэн Сирень — автор пьесы.

Режиссер обменялся быстрым рукопожатием с роботом, едва взглянув на него.

— Релия, вы не забыли о нашей небольшой сделке?

— Рецензия за чашкой кофе. Помню.

— Может, завтра? В первой половине дня?

Квентин предостерегающе кашлянул, но мне хотелось обсудить с режиссером сюжет.

— Позвоните с утра. Договоримся о времени.

Выйдя из театра, мы с Квентином не пошли на стоянку, решили прогуляться по набережной. Благо погода способствовала. Сентябрь стоял сухой и теплый. Даже вечером у воды не ощущалось прохлады. Я шла в легком пальто нараспашку, держа шарфик в руке, разглядывала небоскребы на другом берегу и отражение огней в темной воде.

Квентин молчал. Шагал рядом, спрятав руки в карманы брюк. Плохой признак. Он хоть и агрегат, но умудрился обзавестись дюжиной привычек, отражающих настроение.

— Это всего лишь встреча за кофе, — заговорила я, устав от молчания.

— Мне не нравится Роэн Сирень, — ответил Квентин откровенно. — Производит впечатление своего парня. Но его спектакль… Слишком уж гладко он создал преступление.

— Придумать убийство не то же самое, что воплотить его в жизнь.

Но в груди кольнуло. Что-то тревожило меня в созданной Роэном истории. Я не могла отделаться от мысли, что есть в ней нечто личное.

— Не то же самое, — согласился Квентин. — И все же, ограничь знакомство парой чашек кофе.

— Хорошо, — пообещала я с улыбкой.

Забота робота грела душу. Приятно, когда рядом есть кто-то, кому есть до тебя дело.