-  Прошти, Фредди.

    -  И не называй меня Фредди, когда мы на работе!

    -  Прошти.

    Мой взгляд зацепился за некое движение. Присмотревшись, я поняла, что напарник Фреда кроме высокого роста, шепелявости и повышенной лохматости обладал еще пушистым хвостом.

    Оборотень. Истинный, раз гуляет в таком виде не в полнолуние.

    Хотя что это я вам объясняю?

    Наверняка вы про оборотней и в учебниках читали, и тьму-тьмущую передач телевизионных посмотрели. А то и просто Билл-мясник с соседней улицы, которого вы знаете уже тысячу лет, аккурат из истинных будет. За кружечкой-другой крепкого эля он не раз жалился вам, как нелегка доля оборотня. Жена запилила его за шерсть, валяющуюся по всему дому. У младшенького первое перекидывание на носу, старший так дуреет в полнолуние, что приходится бригаду инквизиторов вызывать, а уж что вытворяет средняя дочка - сказать перед добрыми людьми срамотно.

    Но сознайтесь, вы твердо убеждены, что оборотни, ведьмы, вампиры, баньши и прочая нечисть только напирают на жалость да политкорректность по отношению к магменьшинствам? Не будь строгой и справедливой Инквизиции, совсем бы распустились. А посему некоторый запас дровишек в чулане никогда не помешает. Кто знает, для камина или для костра они пригодятся.

    -  Заладил «прости да прости»!

    -  Прошти, братишка.

    -  О, опять!

    Мне пришла в голову одна идея, которая требовала немедленной проверки на практике. Конечно, бить по больным местам не по-спортивному, но бывают случаи, когда благородство - это последнее, о чем ты думаешь.

    -  Что я скажу своей семье? - возопила я, привлекая всеобщее внимание.

    Шушуканья тотчас прекратились. Зато возобновился дождь. Мелкий и нудный.

    -  Шемье? - тотчас переспросил оборотень, забыв про спор.

    Есть. Зацепило.

    Очень немногие знают, что у истинных оборотней есть одна большая слабость. Даже огромная. Это семья. Одинокий оборотень - это машина для убийства, которая только и ждет, чтобы ее кто-нибудь завел. Однако стоит волку-одиночке обзавестись логовом и волчатами, чем-то и кем-то, нуждающемся в защите, он становится, по выражению Ба, сентиментальным слабаком. Уязвимым. Физически и морально.

    Думаете, просто так по телевизору круглыми сутками крутят социальную рекламу с умильными волчатами, мокнущими под дождем? Инквизиторский заказ. «Помоги ему обрести дом!» всего лишь означает: «Сделай его управляемым!»

    -  Как я покажусь на глаза отцу и матери! - продолжила причитать я, сделав вид, что не расслышала. - На сносяяяях-то!

    Кто еще бы подсказал, где найти моего блудного папеньку, чтобы посмотреть в его бесстыжие очи. А мама и вовсе довольно выдохнет: «Наконец-то!»

    Не думать об этом. Не думать.

    -  Мисс, не убивались бы вы так.

    Чтобы меня убил кто-то другой? Не-э-э, не пойдет.

    Рыдания стали еще горше.

    -  Соседи будут показывать на меня пальцами. А моя бедная несчастная старенькая бабушка! У нее же сердце разорвется, когда она услышит, что ее внучка стала падшей женщиной.

    Незавидное будущее Ба добило ребят. А была бы здесь бабушка - она прибила бы их собственноручно. Эх, мечты, мечты.

    Оборотень громко засопел:

    -  Фредди, ну нельшшя ше так!

    -  Да уж, - уронил подельник, даже не огрызнувшись на «Фредди».