Темно. Абсолютно темно. И он лежит ничком на тощей подстилке. Голышом. И здесь не так уж тепло, можно сказать, даже холодно. Пол под матрасиком вибрировал и гудел. Очень хотелось увидеть хоть что-нибудь, но напрягай зрение не напрягай, если вокруг абсолютная тьма, что в ней можно увидеть?

Мысли расплывались пленкой масла по воде. Наверняка ему вкололи какой-то наркотик. Наручники. Темнота. Отсутствие одежды. Наркотик. Империя. Его схватила Империя. Их методы… Тьма и препараты нарушают ориентацию, нагота заставляет чувствовать себя беззащитным. На семинаре в КорБезе им рассказывали о методах, с помощью которых похитители ломают волю жертвы. Отлично, кадет Хорн, переходим к практическим занятиям. Итак, вы — жертва похищения, ваши действия?

Вибрация и прохладный сухой воздух… специфическое отсутствие запахов… он находится на космическом корабле, а корабль — в гиперпространстве. Имперцы покинули Корускант, хотя и не понятно, почему. Корран принялся копаться в памяти. Флот Альянса на орбите Корусканта. Если плохие дяди сбежали, значит, мы победили. Если мы победили, почему он связан, раздет и в плену?

От более вдумчивых раскопок разболелась голова, но он вспомнил. Я теряю контроль… ручное управление не действует… И отчаянный крик Антиллеса: «Убирайся оттуда! Катапультируйся!» Приборы услужливо подсказали, что сдохла компенсационная аппаратура, истребитель клюнул и ушел в пике. Больше воспоминаний не было. Без компенсации он испытал все прелести перегрузки и отключился.

Корран перекатился на левый бок, подтянул колени к груди. После пятой попытки ему удалось встать на колени. Мир крутанулся в боевой разворот. Тогда Хорн уткнулся лбом в подстилку; не то чтобы не поднялся, но и не упал. Плевать, что ему плохо, главное — он стоит на коленях и обратно постарается не упасть.

В темноте зашипела, открываясь, дверь, стало светлее. По металлическому покрытию пола про-цокали каблуки — негромко и аккуратно.

Он подождал, пока стихнут, шаги, и лишь потом поднял голову, медленно, с трудом разлепил отекшие веки. И зажмурился. В лицо ударил такой яркий свет, что потекли слезы. Он проморгался. На границе видимости расплывалось темно-красное пятно. Корран осторожно всмотрелся в него сквозь опущенные ресницы, почти ожидая, что красный фантом скользнет в сторону. Он откуда-то знал, кто это, и против всякого здравого смысла надеялся, что это все же фантом, вызванный препаратами или контузией.

— Почему-то я ждала кого-нибудь повнушительнее, — сообщил фантом женским голосом, таким ровным и холодным, что нотку любопытства было почти не уловить.

— По одежке встречают… — сказал Корран.

Ему показалось, что сказал. Он не услышал того, что вырвалось изо рта. Хрип, больше приличествующий пьяному хатту. Если бы при этом изо рта еще текла слюна, определенно сошел бы за хатта. Но рот был сухой, как пейзаж на Татуине.

— О, знаменитое остроумие Хорнов, — хмыкнул фантом.

Он был красив и затянут в багровую униформу.

— Большая часть осталась на свободном Корусканте…

Женщина подняла холеные руки и несколько раз лениво хлопнула в ладоши.

— Восхищена. Человек в таком положении и способен шутить, — она присела на корточки и неожиданно (Корран даже не заметил замаха) очень сильно ударила его по лицу раскрытой ладонью. — Меня всегда умиляли те, кто пытался шутить в таком положении.

Корран потрогал кончиком языка разбитую губу.

— Лейтенант Корран Хорн, военный флот Альянса, Разбойный эскадрон.

Женщина встала. Она была высокого роста.

— Вызов, вот как? Мне нравится вызов.