— Слушай, не знаешь случайно, почему морскую воду нельзя пить?

— Понятия не имею, — пожал плечами Дима. — Я только в детстве в книжках про всякие приключения читал… Нельзя — и все. Вроде попадалась история про людей в шлюпке, они все перетравились… — подумав, добавил он.

— Там бочки из-под купороса были, — подсказал незаметно подошедший Антон. — Они купоросом отравились, не водой.

— А, да, — неохотно кивнул Дима, вспомнив кошмарный рассказ. Вроде бы там еще фигурировали гниющие прямо в шлюпке трупы. На ум пришли закопанные в песок тела девушек, к горлу подкатила тошнота. Антон окинул его подозрительным взглядом, и Диме показалось, что тот видит его неуклюжую интригу насквозь. Пора было уходить — не влезать же, в самом деле, в дружескую беседу о морских приключениях с этими сволочами…

— Я еще читал, что от морской воды можно с ума сойти, — говорил за спиной Антон. — По-моему, суеверие какое-то. Причина и следствие попутаны, может, люди сначала сходили с ума, а потом начинали из-за борта хлебать, когда им уже плевать на запреты было. А то выходит — попил и тут же крышей уехал, бред же.

— Бред… — эхом откликнулся Кирилл, не сводя глаз с играющего бликами мелководья.

ГЛАВА 10. В ОЖИДАНИИ

В который раз за это утро Дима непроизвольно взглянул на пустынную поверхность Сиамского залива. Небо затянуло полупрозрачной пеленой, и море походило на тускло поблескивающий, слегка ребристый лист оцинкованной жести. Никаких лодок — только дымка на горизонте, скрывающая линию материка. Рано еще, наверное. Пока загрузятся, пока дойдут…

Чтобы не взвинчивать себя зря, Дима нарочито повернулся спиной к морю. Остальные тоже не могли оторваться от горизонта, и только Вова, не поднимая глаз, педантично обдирал кору с длинной прямой ветки. Железный человек, мысленно усмехнулся Дима. Даже у Леры на лице застыла голодная тоска — а этому хоть бы что.

Дима сорвал с ближайшего куста свежий, нежный на вид росток с несколькими листиками. Внимательно осмотрел излом. Вроде бы никакого млечного сока, значит, не ядовито. Собравшись с духом, Дима откусил кусочек стебля. Неплохо, довольно сочный… Он принялся жевать — и тут же, с трудом сдержав вопль, выплюнул ошметки вместе с изрядной долей позеленевшей слюны. Рот горел, как будто бы он высыпал в него целую перечницу. Дима снова сплюнул; жечь стало меньше, но теперь появился мерзкий привкус, напоминающий гнилой болгарский перец.

И это — не ядовитое? Дима, содрогаясь, вытер рот. Пожалуй, перекусывать местной растительностью он больше не рискнет. Интересно, что им привезут? Хорошо бы не только консервы. Дима все бы отдал за тарелку жареного риса с овощами и курицей. Элементарная же вещь, ничего распространеннее и дешевле в Азии и не придумаешь…

Дима не знал, сколько просидел в унылом неподвижном ожидании, безуспешно отгоняя непроизвольные видения самых разных блюд. Тишину нарушало только бурчание голодных животов и мерное шорканье ножа. Наконец Вова закончил обстругивать длинную ветку. Взял веревку, подобранную среди выкинутого штормом мусора, и принялся прилаживать к выглаженной жерди нож, сооружая подобие остроги. Никакой лодки он не ждал.

Из зарослей вынырнула Лера, раздраженно швырнула в кострище картонный цилиндрик.

— Вы как хотите, но, если они не привезут туалетную бумагу, я сваливаю, — мрачно сказала она.

— Что? — заржал Антон, выходя из голодного транса. — Туалетную бумагу?!

— Ну да. Кончилась. — Лера нервно рассмеялась.

— А что ты переживаешь? Твоими стараниями она нам больше не понадобится.