«Дождался! – вспыхнула в едином мозге новая мысль. – Но почему так темно и холодно?» Теонг судорожно поежился, поднял руки, чтобы обхватить себя за плечи, и… увидел в темноте очертания своих конечностей! Поднес одну ладонь ближе к глазам: да, вот они, шесть его пальцев. Пошевелив ими, он убедился, что это не обман зрения, а опустив взгляд, увидел и покрытые до колен балахоном ноги, правда, более тускло, нежели руки, но в них из-за паралича кровь текла медленней, потому и температура была ниже. Теперь Теонг сумел разглядеть, что и ложе капсулы все же слегка сияет теплом. Смутно «тлела» и откинутая крышка капсулы. Сперва это его несказанно обрадовало – значит, с его глазами все в порядке! Да и окаменелость мышц нашла теперь свое объяснение: просто он провел в капсуле, в полной неподвижности замороженного состояния слишком много времени. Только вот насколько много? Сколько прошло лет? Пятьдесят? Семьдесят? Сто?.. Жив ли еще отец? И вообще, кто его разбудил, если поблизости никого нет?.. Теонгу вновь сделалось страшно.

Он вспомнил, что в изголовье капсулы установлены микрофоны и динамики – как раз на тот случай, если он проснется, когда рядом никого не окажется. Это сделали на всякий случай, поскольку не могли и предположить, что подобное может случиться. Тем не менее случилось. Теонг снова лег и нащупал кнопку голосовой связи. Хотел выкрикнуть, но пересохшее, отвыкшее от работы горло выдало лишь слабый стон:

– О… е!..

Теонг откашлялся, продышался и позвал более отчетливо:

– Отец! Где ты?

Динамики молчали. В них не было слышно даже слабого шороха помех. И тепла, неизбежного при работе голосового устройства, тоже не наблюдалось. Было очевидно, что оно не работает. Тем не менее, Теонг снова позвал:

– Отец! Я проснулся… Эй! Тут есть хоть кто-нибудь?

Ответом по-прежнему была тишина. Теонг вновь приподнялся и стал пристально вглядываться в темноту. Он знал, что основные системы находятся внизу, в скале, в одной из пещер, в которой и установлена камера, а потому их тепловое излучение для его глаз недоступно. Но остальные, вспомогательные приборы – они ведь тоже должны работать, а значит, излучать тепло. Однако разглядеть он так ничего и не смог.

Как же так? Ничего не работает, никого нет, как же он в таком случае вообще проснулся? Или… Несмотря на то, что температура в камере и так не превышала нулевой, Теонга обдало еще бо́льшим холодом. Неужели он умер? Неужели правы замшелые божественники и в их сказках о «посмертной жизни» есть зерно истины?.. Да нет, глупости, ничего не может быть после смерти. Уж кому об этом знать, как не ему, Теонгу; ведь это он провел несколько лет… десятилетий?.. столетий?.. вне жизни, будучи практически мертвым, но, тем не менее, ничего при этом не ощущал и не видел. А то, что он все-таки проснулся, хотя рядом никого нет и ничего не работает, наверняка имеет какие-то логические объяснения. Возможно, по каким-то причинам произошел сбой в подаче энергии, что и привело каким-то образом к его пробуждению. Теонг только подумал так и сразу все вспомнил – видимо, память «включалась» постепенно, не проснулась еще в полном объеме. А вспомнил он, что говорил ему отец о работе анабиозной камеры. Для подстраховки было сделано так, что если перестает действовать основная энергосистема, все устройства переходят на питание от гидрогенератора на подземной реке.