Якоб тоже их услышал, но почти не придал этому значения. И все же я обратил внимание, что он старается вести себя тише и сдерживать позывы рычать от боли, которую ему причиняла моя порченая кровь.

На смену облегчению ко мне пришла слабость, на секунду перед глазами все поплыло и мне показалось, что я теряю сознание. Не так уж и много крови выпил Якоб, скорее всего это одно из побочных действий заклинания. Я несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул, выровнял участившийся пульс и мне стало немного легче.

Вурд припадал к моей руке все реже, я видел, как ему плохо. В очередной раз припав к руке и со всей силы впившись в нее, Якоб резко отпрянул и его стошнило.

Я осторожно заглянул в дверную щель, придерживая кровоточащее запястье. К счастью, троица была слишком далеко и громко общалась, чтобы услышать, как тошнит вурду.

Наконец, когда Якоба перестало тошнить, он поднял на меня затравленный взгляд и, тяжело дыша, произнес:

— Я больше не смогу.

— Будем надеяться, что этого достаточно, — с благодарностью произнес я. — Есть еще кое-что, о чем бы я хотел тебя предупредить.

Якоб выпрямился и, явно не ожидая от меня ничего хорошего, нахмурил брови.

— Я собираюсь записывать происходящее на шар памяти, — сказал я.

Вурд неодобрительно, но с каким-то безразличием спросил:

— Зачем это, княжич?

— Я собираюсь вывести их на чистую воду и заставить отвечать за то, что меня подстрелили и ослабили.

Едва заметно Якоб поморщился:

— Эта запись куда-то попадёт? На ней ведь буду и я.

— Все так, поэтому я обязан был предупредить.

— Я не знатный, княжич. Мою помощь вам в дуэли могут расценить в худшую для меня сторону.

— Я об этом подумал. Ты был в доме колдуна, я скажу, что ты не мог отказать — долг крови. Скажем, что я спас тебе жизнь в ту ночь, и поэтому тебе пришлось быть моим секундантом.

Он снова поморщился, то ли это очередной рвотный позыв, то ли все происходящее ему настолько не нравилось, что он не смог совладать с собой и его идеальная выдержка сошла на нет.

— У меня ведь явно нет выбора, — одними уголками губ улыбнулся он, но глаза оставались холодными. — Я должен сообщить об этом госпоже и спросить у нее разрешения.

Якоб уже достал зеркало связи, но я его остановил, мягко придержав за руку:

— И еще, я очень благодарен тебе за все что ты делаешь для меня сейчас. Я твой должник, можешь просить, о чем угодно.

Якоб неуверенно улыбнулся, но кивнул и сказал:

— Я это делал по просьбе госпожи.

— Я знаю, и все же ты мне очень помог. Я не могу оставить это без внимания. Я — твой должник. Можешь просить меня, о чем угодно.

Вурд снова улыбнулся, теперь искренне, и кивнул. Я убрал руку, и он поспешил открыть зеркало связи и начал звонить.

Несколько минут он пытался связаться с графиней Фонберг, но та так ему и не ответила. Якоб сделал еще несколько звонков, явно уже не графине, но ему и там никто не ответил. Вурд по этому поводу ничего не сказал, но я не мог не обратить внимания, что он встревожен и напряжен.

— Нам уже пора, мы опаздываем, — мягко поторопил его я.

Якоб, соглашаясь, кивнул, достал платок, быстро вытирая рот. Я тоже достал свой платок, перевязав запястье. Прежде чем покинуть водонапорную башню, мы еще раз оттерли следы крови снегом. Вид моего секунданта мне едва ли нравился, лицо из бледного стало серым, взгляд замученный и отрешенный. Да и сам я чувствовал себя не лучше. Голова продолжала кружиться. Но было кое-что еще, что все же радовало. Я почувствовал возросшую силу.

Скастовал светоносный шар — такой яркий и лучистый, и убедился в своих ощущениях. Сила не вернулась ко мне во всей своей мощи, но теперь я наверняка смогу сразиться с Григанским на равных.