Я кивнул, забрал артефакт, быстро переписал рецепт зелья из тетради, а после решил, что пора уходить. Вскоре к кафе приедет отец, и лучше его не заставлять нервничать.

Глава 10/2

В последний учебный день я на всех переменах ходил с артефактом морока за Григанским. Пытался хоть что-то узнать, но Григанский вел себя до отвратительного обычно. Не происходило ровным счетом ничего: Борислав с Деграуном шатались по коридорам, остроумничали, обмениваясь шутками туалетного пошиба, обсуждали девчонок и предстоящий ежегодный имперский шахматный турнир. По поводу турнира подумал, что неплохо бы сделать ставку на победу Дементия Грауса — этот гроссмейстер будет побеждать в ближайшие три года.

Глеба Быстрицкого снова не было на уроках. Это меня настораживало, потому что именно он мне был нужен. По поводу Борислава я уже выяснил, что он ничего не знает о покушении на меня. А вот Глеб мог знать.

И когда после уроков мы с Григанским отправились отбывать в библиотеку часы наказания, я все же у него поинтересовался, куда подевался его друг. Но вразумительного ответа я толком не получил. Борислав сказал, что Глеб уехал на несколько дней домой к матери из-за каких-то семейных проблем. Зато я узнал, что Григанский решил переиграть и теперь вместо Деграуна его секундантом будет Глеб, который как раз и приедет к дуэли. Что ж, возможно такое развитие событий мне даже на руку.

Вечером на ужин к нам пришло семейство Арнгейеров. Сам граф — Стефан Арнгейр, его супруга Луиза, и соответственно — Милана.

И Стефан, и Луиза, как и в прошлом, создавали приятное впечатление. Я видел, что моим родителям они нравятся, и прекрасно понимал, чем Стефан сумел расположить к себе довольно разборчивого в выборе друзей отца.

Мать с Луизой за ужином нашли немало общих тем. Для мамы найти подругу, да еще и аристократку было вообще чем-то необычным. Все, конечно же, знали о ромальском происхождении матери. Большинство знатных женщин относились к ней с пренебрежением или попросту сторонились. Мужчины — и вовсе отдельная тема, мама была слишком хороша, на нее невольно обращали внимание все мужчины от мала до велика. И только грозная фигура отца не давала им повода позволять себе чего-то более, чем взгляды.

Мы с Милой по большей части помалкивали и лишь изредка перекидывались фразами о школе. Наши отцы обсуждали новые законы, которые намедни утвердил император. Для меня эти законы были далеко не новыми, поэтому слушал я их без особого интереса.

Я видел, как Миле не терпится поскорее покончить с ужином и ускользнуть от родителей. Того же хотелось и мне. К тому же я обещал ей показать родовое поместье и воронятню.

Наконец, отужинав, мать предложила Луизе отправиться в гостиную пить кофе, а отец пригласил Стефана в кабинет обсудить какие-то дела. Мы же с Милой отправились гулять по Воронову Гнезду.

Первым делом я показал ей все комнаты нижнего этажа, в которых мы еще на были. А после мы отправились в воронятню, так как Мила только о ней и говорила, точнее о Гарыче, больше всего ей не терпелось увидеть разумного ворона.

Мы поднялись наверх в восточную башню, здесь было темно, а из открытых бойниц дул пронзительны зимний ветер. Я поспешил зажечь ойра лампы, они не давали яркого света, поэтому в башне царил полумрак. А после отдал свой шерстяной жакет Миле, заметив, что та ежится от холода. Но только я отдал ей жакет, как ветер, словно по щелчку, тут же стих.

Запах в воронятне сегодня едва ли можно было назвать приятным, несмотря на то что Савелий здесь регулярно убирал. Но Милу, на удивление, он нисколько не смутил. С ее лица не сходила завороженная полуулыбка, она с неподдельным интересом неспешно рассматривала все вокруг.

Вороны засуетились и загалдели при нашем появлении, несколько и вовсе перепуганно шмыгнул прочь в окно.