— Кузен, — говорю я, заметив, что он мечтательно разглядывает мою косу, вместо того чтобы обдумывать ходы, — ты стал каким-то странным. Что с тобой случилось?

Лу так стремительно заливается краской, словно я разгадала его секрет. Он покашливает с видом капризного старика. Окончательно потеряв терпение, я спрашиваю с насмешкой:

— Что еще ты откопал в своих книгах, кузен? Неужели нашел рецепт бессмертия? Ты все больше напоминаешь мне тех алхимиков, которые носятся с секретом изготовления красной киновари.

Но Лу будто и не слышит. Он отводит взгляд от моего лица и смотрит на свое последнее письмо — я оставила его на столе.

С момента приезда он ждет от меня ответа на не заданные в нем вопросы. Я решила, что не скажу ни слова.

Он возвращается в столицу, простуженный и подавленный. Я провожаю его на вокзал и, глядя вслед исчезающему в снежном вихре поезду, чувствую смутное облегчение.

6

Наконец-то первое боевое задание!

Наше подразделение получило приказ преследовать группу террористов, покушающуюся на нашу власть на маньчжурской земле. Переодевшись в японскую форму, они напали на военную базу, чтобы завладеть оружием и боеприпасами.

Четыре дня мы идем вдоль скованной льдом реки. Ветер дует в лицо. Снега навалило по колено. Новая шинель не спасает от пробирающего до костей холода. Я не чувствую ни рук, ни ног. Голова моя пуста. Я бреду, нагруженный, как вол, спрятав голову в воротник шинели, и мечтаю об одном — согреться у походного костра.

У подножия холма начинается перестрелка. Многие солдаты, идущие впереди, падают, сраженные насмерть. Я бросаюсь на землю. Мы попали в западню! Враг закрепился на высотах и поливает нас из пулеметов, а мы не то что ответить — головы поднять не можем. Острая боль пронзает внутренности. Я ранен! Я умираю… Щупаю ладонью — никакой раны: просто скрутило от страха живот. Какой позор! Я поднимаю голову и вытираю залепивший глаза снег: самые опытные наши солдаты бросились на лед замерзшей реки, укрылись под берегом и отстреливаются.

Я рывком поднимаюсь на ноги и бегу. В меня могли попасть уже тысячу раз, но на войне человек не властен ни в жизни, ни в смерти. Жребий за него тянет Судьба.

Наши пулеметы открывают ураганный огонь, прикрывая атаку. Чтобы искупить давешнюю слабость, я выхватываю саблю и возглавляю штурм.

Воспитанный в мире чести, не знавший ни преступлений, ни бед, ни невзгод, ни предательства, я впервые в жизни ощущаю ненависть: возвышенное, несравненное чувство, жажда справедливости и мщения.

Снежное небо готово обрушиться на землю. Бандиты укрылись в скалах, но их выдает дым от стрельбы. Я бросаю две гранаты. Они взрываются. В вихре снега и огня в воздух взлетают ноги, руки, лохмотья плоти. Это дьявольское зрелище радует мое сердце. Я издаю вопль. Добиваю ударом сабли выжившего врага, который целится в меня. Его голова катится по снегу.

Теперь мне не стыдно взглянуть в лицо предкам. Они передали мне фамильное оружие, заповедали быть храбрым и мужественным. И я не посрамил славных имен.

Бой приводит нас в невменяемое состояние. Возбужденные видом крови, мы избиваем пленных, чтобы сломить их дух. Но китайцы упорствуют, они тверды, как скала. Устав от бессмысленного противоборства, добиваем их. Пускаем каждому по две пули в голову.