Эй, а что это там белеет в темноте? И чего это вы ко мне вдруг потянулись?!

Я привычным жестом прикусила губу, но тут же чертыхнулась — губ у меня уже не было. А вот досада была, да еще какая: от призывно мерцающего кольца золотистого света в мою сторону весьма целенаправленно двинулись какие-то бесформенные комки. Черные, конечно же — другого цвета тут нет. А может, они серые или красные — просто не видно. Плохо другое: мне такое внимание что-то совсем не нравится. И еще больше не нравится, что тени движутся как-то уж слишком… разумно?

Я снова прикусила губу.

Блин. Много вас. Слишком много на меня одну. А выход-то один единственный. А ну… р-р-разойдись!!

Вытянувшись в струнку и сложив руки по швам, я, как опытный пловец, рыбкой нырнула в водянистую мглу. Ножками надо, ножками шевелить. Ластами работать, одним словом, и вперед, вперед, вперед… пока эти твари не опомнились.

Рывок.

Еще рывок.

У-у-ух! Кто-то из них, слава богу, остался с носом.

Еще поднажать… совсем чуть-чуть и хоть немного быстрее…

Но тут кто-то взял и бессовестно вцепился мне в голую пятку. Да с такой силой, что я, наконец, вспомнила, каково это, когда тебе больно. А потом, оглянувшись, я звучно сглотнула: мама! Меня держала Темнота! Схватила, зараза, за расплывчатую, но уже вполне угадываемую по очертаниям (появившуюся?!) ногу, а теперь тянула обратно! К себе! Своими наглыми загребущими лапами… нет, уже не лапами, а чем-то непонятным… ох, грехи мои тяжкие! Кажется, Она, наконец, решила показать свое истинное лицо: оскаленное в злобной ухмылке, крайне неприветливое, перекошенное настоящим вожделением и буквально сочащееся предвкушением славного обеда. Только слюней изо рта и не хватает. Зато зубов там…

Вздрогнув от вида медленно распахивающейся пасти, в которой бурлила настоящая Тьма, переваривая поглощенные до меня звезды, я взвизгнула, дернулась и со всей силы лягнула непонятную тварь, одновременно вывинчиваясь из ее лап, будто склизкий червяк с крючка рыболова.

Вот тебе, сволочь! Будешь знать, как приличных девушек хватать за всякие разные места. Ищи теперь приличного стоматолога, уродина! И не забудь про страховку, которая всех твоих трат, я надеюсь, до конца жизни не покроет!

Обиженный визг ударил по ушам противной сиреной, заставив меня издать болезненный стон. Но дело сделано — нога была свободна. Правда, болела, зараза, зверски, но зато она хотя бы была. Я ее ЧУВСТВОВАЛА! Снова! А почувствовав, так наддала, что слетающиеся со всех сторон товарки обиженной мной зверюги только щелкнуть зубами успели — я пролетела мимо, как фанера над Парижем. Взбудораженная, решительно настроенная и гневно грозящая всем этим облизывающимся харям плотно сжатым кулаком.

Вот вам всем! Фигу, а не меня на блюдечке! Вот сейчас еще одной двину в зубы… на, получи, собака!.. а теперь тебе подарочек на носу выцарапаю… будешь знать, как мне дорогу загораживать!..

Уф!

Совершив последний рывок, я буквально врезалась в мирно мерцающее окно, уцепилась за него обеими руками, которые вслед за ногой тоже решили проявиться. Потом подтянулась, едва избежав звучного щелчка чьих-то озлобленных челюстей. И, успев напоследок услышать дружный разочарованный вой, провалилась в никуда. До самого последнего мига торжествующе улыбаясь и откуда-то точно зная, что мне больше ничто не грозит.

А еще почему-то подумав, что, наверное, я не зря все-таки спрыгнула с крыши. По крайней мере, ТУТ было точно интереснее, чем на оставленном мной небоскребе.

Приземление, по закону подлости, было жестким. И ой-ой-ой, каким болючим. От удара я тихо взвыла, одновременно силясь вдохнуть, в глазах потемнело, ушибленная еще раньше голова безумно гудела.