Но больше всего поразило другое: когда гуманоид (видимо, от слабости, потому что пятно на его тунике ширилось с ужасающей быстротой) все-таки разжал пальцы и выронил свой клинок, кинжал почему-то не упал на землю. Не рухнул на мои несчастные коленки, порвав новенькие джинсы и располосовав ногу до кости. Он, как привязанный, почему-то завис у меня прямо перед глазами. А когда бледнолицый тип с последним вздохом рухнул обратно и недвижимо замер, больше не делая попыток вдохнуть, вдруг завертелся вокруг своей оси, неприятно засветился, озаряя поляну… да, кажется, это была все-таки поляна… призрачным голубоватым светом. Как-то весь посветлел, стал почти прозрачным, заискрился, разбрасывая вокруг себя шипящие серебристые искры. После чего, наконец, вспухнул ослепительно ярким шаром, распался на крохотные частички, а потом разлетелся на мириады крохотных серебристых искорок, осветивших, наверное, весь остальной мир… так, по крайней мере, мне показалось.

В этот же момент стальная хватка на плече разом ослабла. Кто-то невидимый глухо выругался на незнакомом языке, грубо перехватил меня за шкирку, больно прищемив волосы, и буквально швырнул на мертвого незнакомца. Прямо-таки пнул в спину, видимо, надеясь, что озверевший кинжал удовлетвориться моим бренным телом. А следом бросил что-то еще — твердое, довольно увесистое (не камень ли?), умудрившееся тюкнуть меня точно по темечку. После чего мои волосы разметал порыв сильного встречного ветра, вырвавшийся из мертвого тела, и с неприятным стуком отбросил незадачливого кидальщика прочь. До того, как он сумел кинуть в меня чем-то еще.

Правда, я этого уже не увидела — от удара в голове все помутилось, перед глазами во второй раз запрыгали разноцветные звездочки. К горлу подкатил тошнотворный комок, а левую руку заломило с такой силой, что я белого света не взвидела.

Возможно, я закричала. Не знаю. Или даже завопила, поскольку боль была просто невыносимой. А может, это ветер от беснующегося надо мной кинжала так истошно взвыл? Не помню больше ничего. Последнее, что я увидела перед тем, как упасть на залитую голубой кровью грудь убитого существа, были его неподвижные черные глаза. Холодное мертвое лицо, в котором больше не осталось жизни. И медленно, как во сне, распадающееся на сотни зеленоватых искорок тело, в облаке которых я и утонула, как в бездонном лесном озере.

Глава 2

Оу-у-у… как же сильно болит голова!

Я с тихим стоном открыла глаза и бездумно уставилась на низкий деревянный потолок.

Боже… такое впечатление, что меня вывернули наизнанку, потом снова завернули и так много-много раз. Или, что более вероятно, я все же здорово приложилась после падения с небоскреба (поймать бы ту ворону и так ей поднавтырять!..), иначе почему у меня голова как чугунная, в висках притаился и жадно грызет кору неведомый, но жутко голодный зверь? Почему руки с ногами снова ватные, а слабость в теле такая, что я сейчас даже на горшок самостоятельно не сяду?

— Ох… — жалобно выдохнула я, сделав неуклюжую попытку подняться.

Как стоило догадаться, неудачно: от малейшего движения в голове будто бомба взорвалась, а потом меня так сильно повело, что пришлось поспешно рухнуть обратно на подушку, с проклятиями пережидая острейший приступ некстати возникшего головокружения.