произошло с ней в прошлом, и она может встречаться как с парнями, так и с девушками.

Она не терпит херни, драмы и серьезных отношений. В ее презрительном взгляде видно, что она не планирует остепениться.

— Каждый день, за исключением тех, когда между моих ног есть женщина.

— Брр, свинья, — бурчит Пенелопа.

— Извини, ты что-то сказала? — переспрашиваю я.

Она скрещивает руки на груди в защитном жесте.

— Да, назвала тебя свиньей.

— Потому что я люблю секс?

— Нет, потому что ты заявляешь это перед тремя девушками. Невежливо быть таким

грубым перед женщинами.

Я пожимаю плечом.

—  Просто  демонстрирую  равноправие,  —  беру  еще  виноград  и  говорю:  —

Пожалуйста, скажи мне, что в ваших напитках есть алкоголь.

— Мимоза! (прим.перев. коктейль шампанское с апельсиновым соком) — объявляет

громко Пейдж, и поднимает свой бокал.

— Тише, — утихомиривает ее Пенелопа. — Пейдж, мы же договаривались, если ты

не можешь сдержать в себе утреннюю пьянчушку, тогда мы не сможем пить в парке.

— Упс, — говорит она, икая, явно быстро захмелев.

— Так о чем вы, милые дамы, говорили, когда я подошел? Казалось, что Пенелопа

рассказывала интересную историю.

— Ни о чем, — перебивает меня Пенелопа. — Мы ни о чем не говорили.

Я цокаю.

— Ты не должна лгать мне, мисс Прескотт. Ты знаешь, что я могу читать каждое твое

движение, так зачем пытаться?

Ее руки взлетают вверх в гневе.

— Черт побери, Нелл, или на худой конец Пенелопа, меня тошнит от обращения Мисс

Прескотт. Насколько тяжело запомнить мое гребаное имя?

Наклоняюсь к ней ближе:

— Уверяю тебя, мисс Прескотт, я хорошо знаю твое имя, а также сокращение от него.

Но  наслаждаюсь  тем,  как  в  твоих  глазах  разгорается  пламя,  когда  я  обращаюсь  к  тебе

должным образом, с изысканностью, демонстрируя уважение, которое ты заслуживаешь.

Она  смотрит  на  меня,  и  по  тому,  как  она  кусает  нижнюю  губу,  понимаю,  что  она

возбуждена.

Черт, как же мне хочется втянуть эту губу в свой рот.

— Твою ж мать,  — Пейдж и Дэвис говорят в  унисон, наблюдая за искрами между

мной и Пенелопой.

—  Убирайся  отсюда,  —  начинает  Пенелопа  и  ударяет  меня  по  животу,  тут  же

замолкая, когда ее рука касается моих мышц. — Ох... они твердые, — бормочет она, отчего

Дэвис громко смеется.

Подергиваю бровями:

— Нравятся ощущения?

— Нет! — Пенелопа одергивает руку, трясет ее и вытирает об одеяло. — Очевидно, что ты принимаешь стереоиды, именно это объясняет мизерный член.

Без ложной скромности, Дэвис наклоняется и прижимает руку к моему животу.

— Черт, кого заботит мизерный пенис, если у мужчины есть язык и пальцы, и это все, что нужно женщинам, — она проводит рукой до моего соска и снова опускает руку на пресс, когда Пенелопа ее одергивает.

— Боже, Дэвис, имей хоть немного самоуважения.

— Этот парень хорошо упакован, ничего не могу поделать, — Дэвис смотри на меня.

—  Теперь,  когда  я  увидела,  что  ты  прячешь  под  костюмами,  они  запрещены.  Ты

должен начать играть без рубашки.

Я смеюсь.