— Давай, давай, — подбодрила Сара Джейн Мактирнана. — И все закончится. Может, тебе даже не дадут пожизненное. А остальные двое могут отделаться еще легче.

— Нет, мэм, — Мактирнан покачал головой. — В мои планы отсидка в тюрьме не входит, уж простите. И ты прости, Тони.

С этими словами он быстро повернулся и выстрелил в Антонио, лишая старуху козыря. За миг до этого Антонио бросился на пол, даже не бросился, а буквально осыпался, обрушился в надежде, что старуха не успеет нажать на курок. Она и не успела, а может, и не собиралась. Выстрелил Мак.

Девятимиллиметровая пуля срикошетила от толстого пуленепробиваемого стекла, вставленного в дверную раму. Старуха с завидным даже для более молодой женщины проворством упала на одно колено и несколько раз выстрелила в Мактирнана. Откуда-то из-за колонны выскочил Билли Свантессон и открыл ураганный огонь из своего «узи». Тяжелое тело старухи упало на продолжавшего лежать Антонио, он уткнулся лицом в пол и не видел, как русский хватает кресло и опускает его на голову Свантессона. Мактирнан, скорчившись, лежал у стойки и не шевелился.

— Кажется, все, — сказал Жуков, поднимая «узи» Свантессона и вертя его в руках. Потом он подошел к лежащей на распростертом Антонио Саре Джейн и оттащил ее в сторону, попытавшись усадить у стены. Ему помогали чернокожий подросток и перепуганный клерк.

— Померла вроде, — сказал подросток уныло.

Антонио попытался сесть, упираясь руками в пол, но поскользнулся в старухиной крови и шлепнулся обратно. Русский подошел к нему, и на какое-то мгновение Антонио подумал, что тот хочет помочь ему встать, но Жуков презрительно посмотрел на грабителя и коротко, без замаха, ударил его ногой в лицо.

...Очнулся Антонио в полицейской машине, прикованный наручниками к отчаянно потевшему белобрысому копу.

— Очухался, — с удовлетворением произнес коп. — Я же говорил — притворяется...

— Зачитай ему права, — сказал кто-то с переднего сиденья.

— Вы имеете право хранить молчание, — заученно принялся вещать коп. — Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Если вы не гражданин США, вы можете связаться с консулом своей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы. Вам ясны ваши права?

— А то, как же... — Антонио проверил языком зубы. Два передних, кажется, шатались. Чертов хоккеист, бьет, словно игрок в соккер...

— Если тебе интересно, — продолжал белобрысый, — старушка мертва. Твой приятель тоже, второй ранен. Ты из них самый целый, вот ведь как.

— Думаю, это ненадолго, — отозвался его напарник, и оба заржали.

Антонио попросил вызвать адвоката Менендеса, того самого кубинца, которого так хвалил Мактирнан. Его уверили, что адвокат скоро будет здесь, после чего водворили в камеру, где молчаливый врач осмотрел его, залепил пластырем ссадины и дал пару болеутоляющих таблеток. Затем Антонио остался один.

Он сел на койку, застеленную тонким одеялом, и заплакал.

* * *

* * *

В последний раз Антонио плакал в колонии Уошо-Каунти, когда его избили ублюдки из «Арийского братства». Они приняли Антонио за еврея, и никто не вступился. Никто, кроме Джерри Мактирнана. Мак держался сам по себе, ни к каким группировкам не примыкал, но выглядел чересчур уверенно для того, чтобы его задевать. Потому на него просто не обращали внимания.

Но когда Антонио плакал, вытирая текущую из разбитой брови кровь, Джерри подошел к нему, присел рядом на корточки и спросил:

— Ты откуда, пацан?

Антонио сказал адрес, по которому проживал со своей матерью до того, как увидел ее в последний раз.