Хотя нет — важно. Важно не то, чем занимался Антонио, а то, что он научился быть разным. Наверное, он сделал бы неплохую актерскую карьеру, потому что представляться другими людьми стало его хобби. Он по-разному представлялся девушкам, деловым партнерам, собутыльникам, придумывал себе имена и фамилии, адреса и родственников, сочинял биографии и мелкие факты из личной жизни...

Зачем он все это делал — Антонио вряд ли смог бы объяснить. Тем более что арестовывали и судили его именно как Антонио Альбиони — сделать себе хотя бы фальшивые права или номер социального страхования он так и не озаботился.

А с Джерри Мактирнаном они встретились совершенно случайно — в итальянском ресторанчике, где Антонио ждал человека, для которого угнал новенький «Феррари». Заказчик опаздывал, и Антонио решил перекусить. Он попросил принести ему спагетти с дарами моря в остром соусе; парнишка-официант оказался довольно неуклюжим, и ужин Антонио оказался на спине у человека, сидевшего за соседним столиком. Человек вскочил, заехал официанту в ухо, и Антонио с изумлением узнал в злобно очищающем с пиджака макаронины типе Джерри Мактирнана.

Хозяин ресторанчика извинился перед Маком, принес в дар отличное вино (которое Мак тут же потребовал заменить на односолодовый виски) и сказал, что ужин Мактирнану ничего стоить не будет.

— И моему другу, — мрачно добавил Мак, указывая на Антонио.

— И вашему другу, — со вздохом согласился хозяин, черноволосый коротышка, смахивающий на киноактера Дэнни Де Вито.

Как выяснилось, Мактирнан все эти годы удачно чередовал различные нарушения действующего законодательства с судами и отсидками в исправительных учреждениях Соединенных Штатов.

— У меня отличный адвокат, — с гордостью поведал он. — Говорят, что все хорошие адвокаты — евреи, но этот тип, прикинь, кубинец. Пару раз вытащил меня из совершенно провальных ситуаций.

Антонио ел салат, кивал и украдкой рассматривал старого знакомца. Мактирнан сильно изменился. Несмотря на то, что он был старше Антонио всего на пару лет, на его лице появилось несколько глубоких морщин, запавшие глаза странно блестели, а руки подрагивали. Антонио прекрасно знал, что это означает. Наркотики.

Сам он всегда старался держаться от них подальше, потому что насмотрелся на людей, забивших с помощью наркоты свои жизни в самую глубокую задницу, которую только можно придумать.

— Заметно? — понимающе спросил Мактирнан, отхлебывая из стакана янтарный напиток. — Да, Тони, я колюсь. Два раза бросал, думал, что завязал накрепко... Но все равно оно меня находит. Не знаю, что и делать. Нет, пока еще все не так плохо, я даже консультировался у одного ученого жука, который вроде бы соображает в таких вопросах... Но мне нужно лечиться. Серьезно лечиться. А для этого нужна куча бабок.

— Есть же какие-то социальные проекты. Метадоновая программа...

— Это все чушь, Тони. Ерунда.

Мактирнан допил виски и налил еще. К еде он почти не притрагивался, только отламывал кусочки чесночного хлеба.

— Ладно, не будем обо мне. Ты-то как? Что здесь делаешь, просто заскочил пожрать и выпить, или решаешь какие-то свои проблемы, а я тебе мешаю?

В чем в чем, а уж в проницательности Маку нельзя было отказать.

— Да, жду одного барыгу. Я угнал для него «Феррари».

— Круто. Этим и занимаешься?

— Когда как, — уклончиво сказал Антонио. — С машинами стало трудно — в них ставят разные жучки и прочие прибамбасы, которые потом легко отследить со спутника... Конечно, нормальные технари с этим справляются, но я-то не технарь. Я простой угонщик.

— Времена меняются, — согласился Мактирнан. — Судя по старым фильмам, раньше работать было значительно легче. Жучки, чипы, чертовы мобильники.