Это был вольный пересказ разговора двух бродяг, один из которых на самом деле заявил: «Меня уже тошнит от этой дыры! Пойду-ка я в Морскую миссию, поклянчу там жратву и койку». Но одноглазый собеседник усадил его на скамью и сказал: «Лучше торчи здесь и строй глазки хозяйкам. Старая дева, которая только что прошла в ту дверь, скоро будет купаться в золоте. Так что держись поблизости, потому что она купит для нас шикарный отель. Все это знают».

— Конечно, некоторые из них иногда помогают Эмили Йорк, — пояснила мисс Салливан. — Но каким образом они об этом узнали?

— А она в самом деле собирается купить для бездомных отель?

— Разумеется, нет!

— Они будут разочарованы, — покачал головой инспектор. — Тот бедняга явно на это рассчитывал.

Он сделал вид, что поворачивается к двери, хотя глаза мисс Салливан настойчиво требовали: «Спрашивай дальше!»

— Нет, не будут! — Ее маленькие ручки вцепились друг в друга. — Пожалуйста, закройте дверь. — Инспектор повиновался. — Я могу вам доверять? — Глаза женщины молили о том же.

— От меня мисс Йорк ничего не узнает, — заверил он.

— Переверните вот это! — произнесла мисс Салливан заговорщическим шепотом, указывая маленьким пальчиком на висящий на стене план прилегающей к дому территории. Инспектор выполнил распоряжение. — Теперь сядьте и посмотрите на это.

На другой стороне оказался совсем другой план. Отдельный угол занимало изображение коттеджа. Мощенная камнем дорожка вела вокруг лужайки к портику, крыша которого покоилась на квадратных колоннах, объединенных сверху византийскими арками. Судя по плану, пол портика должен быть выложен плитками, и мисс Салливан объяснила, что таким же будет и пол внутри, причем с использованием керамики, надолго сохраняющей блеск и яркость. Здание изобиловало пристройками. Многочисленные окна в стенах и веерообразное окно под арками портика предполагалось застеклить с применением подкрашенных стекол, разноцветные отблески которых были бы видны днем внутри дома, а вечером — снаружи.

— Переднюю стену украсят вьющиеся розы, — объяснила мисс Салливан. — На южной и западной стенах будет плющ, а на северной — форсайтия; когда она начнет цвести, будет казаться, что дом покрыт снегом. Здесь будут расти горный лавр и кизил, а здесь — кровоточащее сердце. Каждый год будут цвести штокрозы, циннии и жимолость. Вот увидите!

— Где же это будет построено? — заинтересовался инспектор, глядя на основную часть плана.

— Недалеко от Нью-Йорка. Я не могу сказать, где именно, потому что мисс Йорк как раз договорилась о покупке земли, а если станет известно о постройке деревни, то цена подскочит так, что ей придется выложить все ее деньги.

До инспектора внезапно дошла связь между коттеджем и рядами одинаковых пятен на большом плане.

— Она намерена построить целую деревню?

— Ну а как же иначе? — воскликнула мисс Салливан. — Сорок два коттеджа, таких, как этот. Сначала планировалось тридцать пять, но теперь, когда умер бедный мистер Йорк, и доля каждого оставшегося наследника увеличилась, мы сможем построить еще семь, а также административное здание и помещение для служащих. Вот в этом месте обнаженная горная порода, и мы сумеем добыть здесь камень для коттеджей и других строений. Тут прекрасная земля для фермерства — восемьдесят акров. В южном секторе будет коровник, а здесь — гуси, утки, куры, может, даже индюки, но говорят, что их слишком трудно разводить. Вот тут построим помещение для забивания птиц, а здесь коптильню, холодильную и, конечно, большой сенной сарай.