— А-а, — произнес Остин. — Это ты сам делаешь. Кловис убрал свой палец с бокала. На нем теперь остались лишь мой и Остина, но бокал не остановился.

— Значит, это она, — усмехнулся Остин. — Как я сразу не догадался сам по себе.

— Джейн, убери палец с бокала, — сказал Кловис. Я убрала. Бокал продолжал кружиться.

— Ой! — воскликнул Остин и отдернул руку, будто его ударило током. Бокал продолжал двигаться.

— О Боже, — вырвалось у Остнина.

— Вряд ли это действительно Бог. Можешь спрашивать.

— Не буду я ничего спрашивать.

— Все вы, — сказал Кловис, словно обращался к толпе из тридцати человек, — кладите пальцы обратно. Сначала Джейн, потом Остин, а потом я.

Я сделала, как сказал Кловис, Остин тоже осторожно прикоснулся к бокалу. Когда свой палец положил Кловис, Остин спросил: — В этой комнате кто-то умер?

— Пока нет, — ответил Кловис.

— А откуда тогда он берется?

— Люди везде умирают. А потом не забывай, что за двадцать лет до того, как построили этот дом, здесь находился кондоминиум, который обрушился и похоронил множество народу. Мы сидим на камнях и костях.

— Жутковато ты выражаешься. От чего он обрушился?

— Разве ты никогда не слышал, — терпеливо объяснял Кловис, — о землетрясениях, цунами и геологических сдвигах, которые произошли, когда мы столкнулись с Геморроидом? (Геморроидом Кловис называл Астероид). Ведь тогда затонула треть Восточной Европы, а Северная Америка приобрела семьдесят два острова, которых раньше не было. Ну, и тому подобное.

— А-а, — протянул Остин, — это что, урок истории?

Бокал начал подпрыгивать на столе.

Я подумала о людях, которые погибли во время землетрясений, были сметены разъяренными волнами в море, и постаралась заглушить рыдание. Я видела много развалин и болот, но была тогда слишком маленькая и ничего не помню. Я представила, как Чез-Стратос падает с неба, как город опрокидывается в реку, представила Сильвера, лежащего под водой, не мертвого, ведь вода не может его убить, а насквозь заржавевшего, и слезинки образовали на моем подоле карту таинственного материка.

— Что нам теперь делать? — сказал Остин, когда бокал обскакал по-лягушачьи весь стол.

— Спроси что-нибудь.

— Ну что ж. Ты кто?

Бокал подлетел сначала к букве «Н», потом к «Е» и наконец к «Т».

— Иными словами, — сурово произнес Кловис, — не твоего ума дело. Есть ли у тебя послание для кого-нибудь из нас?

От буквы «О» бокал перелетел к «С», затем к «Т»…

— О-о!

— Сядь, Остин.

— Но это же…

— Да, это Остин. Остин хочет узнать, что говорится в послании.

— Нет, — в тревоге закричал Остин. — Я не хочу ничего знать.

— Поздно, — сказал Кловис с чувством глубокого удовлетворения.

Бокал быстро взялся за дело. Кловис считывал буквы, а потом слова: «На вас отрицательно воздействуют. Вас ждет приятное волнение, но не здесь. Вас предупреждают.»

— Что ж, спасибо, — сказал Кловис. Бокал задрожал и остановился.

— Ты его спугнул, — пожаловался Остин.

— Ты же видел, что он сказал. Наверное, это я оказываю отрицательное воздействие.